Смешанные мнения и изречения

Манера обоих полов быть правыми. — Если вы признаете, что женщина права, то она не может отказаться от удовольствия с триумфом придавить ногой шею побежденного, считая, что должна использовать победу. Мужчина же по отношению к другому мужчине обыкновенно стыдится в таких случаях своей правоты. Зато мужчина привык к победам, а для женщины победа исключение.

292

Отречение в стремлении к прекрасному. — Чтобы быть прекрасной, женщина должна отказаться от стремления казаться красивой, то есть в девяносто девяти случаях, где она могла бы нравиться, она должна пренебречь этим, отказаться нравиться, чтобы вызвать восторг человека, дверь души которого достаточно широка, чтобы воспринять великое.

293

Непонятно, невыносимо. — Для юноши непонятно, что более зрелые люди тоже переживали пору восторгов, пробуждений чувств, переливов мысли и умственного возбуждения: его оскорбляет даже мысль, что все это могло существовать два раза, — но когда он слышит, что для того, чтобы ему стать плодотворным, этот цвет его должен облететь, то настраивается совсем враждебно.

294

Партия с миной страдалицы. — Каждая партия, умеющая состроить страдальческую мину, привлекая к себе сердца добродушных людей и сама приобретает таким образом добродушную физиономию, что ей весьма выгодно.

295

Утверждать надежнее, чем доказывать.

 — Утверждение действует сильнее аргумента, по крайней мере на большинство людей, потому что аргумент возбуждает недоверие. Поэтому народные ораторы стараются подкрепить аргументы своей партии утверждениями.

296

Кто лучше утаивает. — Люди, имеющие постоянный успех, обладают глубокой способностью придавать своим ошибкам и слабостям вид маленькой силы, для чего они должны необыкновенно хорошо и ясно сознавать их.

297

От времени до времени. — Он сел у городских ворот и заявил прохожему, что это именно городские ворота. Тот ответил, что хотя это чистая правда, однако, если человек хочет заслужить благодарность, то не должен быть чересчур правым. «О! — возразил он, — мне и не надо благодарности, но приятно от времени до времени не только быть правым, но и выслушать признание своей правоты».

298

Добродетель — не немецкое изобретение. — Разве благородство и отсутствие зависти у Гёте, отшельнический аскетизм Бетховена, прелесть и грация души Моцарта, несокрушимое мужество и законная свобода Генделя, тихая светлая внутренняя жизнь Баха, которому незачем даже было отказываться от блеска и успеха, — разве все это не немецкие добродетели? А если нет, то они указывают, к чему должны стремиться немцы и чего они могут достигнуть.

299

Pia fraus или нечто иное? — Может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что в современной Германии лицемерие двоякого рода стало для всякого обязанностью минуты: требуется патриотизм из имперски-политических видов и религиозность в силу социальных опасений; притом только на словах, в жестах и главным образом в умении молчать. Внешний вид — вот что нынче имеет цену, вот за что дорого платится; зрители — вот для кого нация старается корчить мину с немецко-христианскими морщинами.

300

Насколько половина может быть лучше целого даже в добром. — Во всех вещах, где люди рассчитывают на долговечность и нуждаются в услугах многих лиц, создавать нечто менее хорошее должно стать общим правилом, хотя бы организатор прекрасно знал бы и лучшее (и более трудное), но он должен рассчитывать на то, чтобы никогда не оказывалось недостатка в людях, понимающих его, а он знает, что средние силы являются общим правилом. Юноша редко углубляется в это и думает, что он, как новатор, удивительно прав, и считает слепоту других прямо поразительной.

301

Человек партии. — Настоящий человек партии не учится — он только узнает и направляет; между тем как Солон, который никогда не был человеком партии, но преследовал свои цели, стоя рядом или выше партий, и даже восставая против них, был известным отцом того изречения, в котором сказалась неиссякаемая мощь Афин: «Я становлюсь стар, но продолжаю учиться».

302

Немецкое по мнению Гёте. — Невыносимы те люди, — и в них нельзя даже допустить чего бы то ни было хорошего, — которые, обладая свободной мыслею, не замечают, что у них нет свободы вкуса и духа. Как раз эта черта, по мнению Гёте, является по преимуществу немецкой. Мнение и пример Гёте указывают, что если немец хочет быть полезным, или хотя бы сносным для других наций, — то должен быть больше, чем немцем; они указывают и на то, в какую сторону должен немец направить свои усилия, чтобы превзойти себя и расширить свою личность.

303