Смешанные мнения и изречения

О стиле «барокко». — Бывают мыслители и художники, которые чувствуют себя не созданными для диалектики и для плавного развития своих мыслей; они хватаются за риторику и драматизм; от этого они думают, что произведения их сделаются более понятными и приобретут силу; для них безразлично, овладевают ли они вниманием публики постепенно, как пастух, или внезапно, подобно разбойнику. Это можно заметить и в пластическом искусстве, и в музыке. Переразвившееся и настоятельное стремление придать форму, в связи с недостатком диалектики и способов выражения, создает тот род стиля, который можно назвать стилем «барокко». Только люди, дурно воспитанные и слишком надменные, могут относиться с презрением к этому стилю. Стиль этот появляется при отцветании всякого великого искусства, когда потребности в классических выражениях стали в нем слишком велики, человек смотрит на это явление с грустью, так как оно предшествует наступлению ночи, но вместе с тем он удивляется тем уловкам, к которым прибегает художник для пополнения недостатка в выразительности произведения. Для этого художник подбирает прежде всего материал и сюжеты высшего драматического напряжения; от них дрожит сердце и без всякого искусства, так близки они к небу и аду чувств; частое употребление сильных аффектов и приемов отвратительно-возвышенного, употребление всего в больших размерах — словом, количество, играющее главную роль, — все это преподнес нам отец и родоначальник итальянского причудливого искусства — Микель-Анжело; сумрачный, блестящий, пылающий свет, озаряющий сильно развитые формы и к тому же все новая и новая смелость в способах и задачах искусства, возрастающая у последующих художников. Между тем обыкновенный человек смотрит на эти произведения, как на произвольный поток из рога изобилия естественного искусства; все эти особенности, придающие величие этому стилю, были невозможны, непозволительны в классическую и доклассическую эпоху; сокровища эти долго висели на дереве, как запрещенные плоды. — В наше время именно эту фазу развития переживает музыка; появление стиля «барокко» факт многознаменательный, и путем сравнения мы можем уяснить себе многое в более ранние времена. Ведь стиль этот часто встречался и раньше, со времени греков, в поэзии, красноречии, в прозе, в скульптуре и особенно в архитектуре. И хотя стилю этому недоставало каждый раз высшего благородства, невинного, бессознательного, победоносного совершенства, однако он оказывал немало благодеяний многим самым лучшим и самым строгим умам своего времени. Потому-то, как сказано, слишком необдуманно поступают те, которые относятся к нему с презрением. И каждый может считать себя счастливым, если только не утратил, благодаря этому стилю, способности к пониманию более чистого и более высокого.

145

Значение честных книг. — Честные книги делают читателя честным; по крайней мере тем, что открыто выясняют его ненависть и отвращение, которые наилучшим образом умеет затаивать хитрая рассудительность. Но человек решается идти против книги даже в тех случаях, когда не решился бы идти против человека.

146

Каким образом создается художественная партия. — Отдельные красивые места, общий возвышенный тон, пленительные и трогательные заключения — все это доступно пониманию и самых обыкновенных людей. В те периоды искусства, когда хотят привлечь на сторону художников массу обыкновенных людей и составить партию, быть может, для поддержания искусства, в такие эпохи, говорю я, творец произведений искусства поступит хорошо, если не будет творить лишнего. Иначе он будет расточать свои силы там, где никто не будет ему признателен. Давать большее, значило бы сеять по воде (употребляя пример из органической жизни природы).

147

Делаться великим в ущерб истории. — Каждый позднейший художник, приноравливающийся в своем искусстве ко вкусам художественной среды, невольно производит переоценку прежним художникам и их произведениям. В их произведениях он считает ценным только то, что согласно с его произведениями, что родственно им, что нравится ему плод, в котором таится грубая ошибка подобно червяку.

148

Каким образом бывает искусство приманкой века. — При помощи чар искусства и науки можно было бы научиться уважать людей за их недостатки, духовную нищету, неразумные ослепления и страсти (что вполне возможно); — в преступлениях и ошибках можно было бы видеть только возвышенную сторону, в недостатке силы воли и слепой привязанности только трогательную и умилительную сторону (и это случалось довольно часто). Так, этими средствами пользовались нередко для того, чтобы возбудить в совершенно нехудожественный, нефилософский век мечтательную любовь к философии и искусству (а именно, к художникам и мыслителям, как личностям); и в худших случаях, как единственным средством увековечить существование таких нежных и хрупких творений.

149