Смещение

Черт возьми, подумал он. Процесс релаксации! Память постепенно приспосабливается, старая память замещается новой, и какое-то время он будет (должен, по крайней мере) помнить две свои прожитые жизни. Две ветви, которые сейчас сначала склеились, а затем, через квантовое время (он сам это рассчитал!) вновь разветвились. Время релаксации зависит от продолжительности склейки, от числа склеившихся реальностей…

Но его личная реальность измениться не могла! Никакая математика, никакие формулы не могут изменять физический мир!

Конечно, не могут. Не формулы ветвят реальности, а принятые решения.

Но не настолько же! Никакой мысленный эксперимент…

Не никакой, а смотря какой.

Я не менял реальности! Выводя формулы квантовой статистической физики, он, Тезье, представлял последствия. Смещение максимума распределения.

Но не настолько же!

Тезье отступил в коридор и захлопнул дверь. Напротив была дверь в спальню Жаклин. Квартиру они перепланировали восемь лет назад, когда… Он пока не мог вспомнить, что произошло. Вспомнит. Конечно, вспомнит. Когда забудет, что на этом месте была кухня, дверь в которую всегда была открыта.

В вычислении он сместил максимум распределения на величину квантовой неопределенности. На абсолютно незначительную, безопасную величину. Даже наблюдатель с очень короткой памятью не мог заметить.

Значит…

Он не один такой умный. Тысячи физиков-теоретиков видели страницу. Сотни просмотрели, не задумываясь, как любопытный исторический артефакт. Десятки внимательно прочитали, но вряд ли заинтересовались. Да, но единицы — один, двое, трое, четверо? — поняли ход мысли Эверетта, идею новой области физической науки: статистической физики многомирия.

Тезье потянулся — он всегда так делал, прежде чем утром постучать в комнату жены. Привык с тех пор, как они с обоюдного согласия начали спать в разных комнатах. Постучал: два легких удара, третий — чуть сильнее. Если Жаклин спит (она часто спит днем), эти звуки ее не разбудят. Если хочет видеть мужа — ответит.

Вчера мы говорили о видах и характеристиках Ада, Жаклин вычитала у фантаста, фамилию которого Тезье не стал запоминать, что Ад — это наш мир, Земля, а там всех ожидает Рай, с первого взгляда похожий на то, что обычно называют Адом.

Он повернулся и вздрогнул.

У двери в кабинет стоял, прислонившись к косяку, мужчина лет пятидесяти, высокий, спортивный, с цепким, ничего не упускающим взглядом, знакомыми усиками и бородкой. Кто? Почему?

Шорох за спиной заставил Тезье обернуться. У двери в спальню Жаклин стояли двое — мужчина и женщина. Эти-то откуда?

Молодые. Красивые. Никого из них здесь быть не могло.

— Послушайте, профессор Тезье, — сказал молодой мужчина, а женщина кивнула, — вы очень не вовремя… катастрофически не вовремя!

— Что? — вскричал Тезье, обретя способность произносить слова, но не умея выразить словами охвативший его ужас. — Что? Как?

— Алан, — красивым гулким голосом произнес мужчина за спиной, и Тезье опять пришлось обернуться, на этот раз — с ощущением узнавания. Конечно. Он знал этого человека. Видел фотографии.

— Эверетт! — Звука собственного голоса Тезье не услышал.

— Алан, — продолжал Эверетт, не глядя на Тезье, будто тот был лишним. Наверно, хотел что-то сказать, а возможно, уже сказал, взглядом, без слов.

Нет, подумал Тезье. Они не разговаривают. Они — одно. Они…

Господи, подумал Тезье, это же…

Да, подсказали ему.

Мультивидуум.

Нет, подсказали ему, Я — более сложная суть.

Верно, подумал Тезье. Мультивидуум — это я. Человек. Я существую во всех альтерверсах, я — в суперпозиции с собой.

А они… Он? Она? Оно?

Метавидуум, вот что. Суперпозиция мультивидуумов.

— Профессор Тезье, вы сместили максимум распределения. На величину квантовой неопределенности. Мелочь, да? Но вам знаком эффект бабочки? Знаком, конечно. Вы использовали в расчетах две теоремы из теории катастроф, иначе не смогли бы так быстро решить задачу.

— Я…

— Вы только вычисляли. Чистое беспримесное удовольствие. Не подумав, что создаете противоречие, способное сместить максимум функции распределения.

Кто из них говорил? Никто. Они стояли и молча смотрели. Эверетт — прислонившись к дверному косяку. Алан смотрел с укоризной, женщина (ее зовут Ализой, подсказали ему) — со сдерживаемым гневом.

— Противоречие?

Это он спросил? Наверно.

— Я, — сказал Я, — передвинул максимум распределения, чтобы наша ветвь — назовем ее нулевой — оказалась в наиболее благоприятном равновесном состоянии. Вы, Тезье, вмешались в процесс релаксации, и все может полететь к чертям!

Тезье ощутил силу, о какой не подозревал. Уверенность, какую прежде не испытывал. Ясность мысли, раньше ему недоступную.

— Послушай, — сказал Тезье. Он обращался к Я, а не к каждому из троих, которые сами по себе ничего не значили. — Послушай, ты не прав. Наверняка, кроме меня, еще несколько — как минимум несколько — физиков сумели сделать те же вычисления, я даже могу назвать фамилии. Они тоже…