Смешенье

– Исаак, – сказал Даниель, – два или три года назад, прежде чем приступить к Великому деланию, которое только что завершилось, вы наводили справки у Пеписа, Роджера Комстока и других касательно места в Лондоне. С тех пор Тринити-колледж обеднел ещё больше и явно не способен давать надёжный доход. Я предлагаю вам Монетный двор.

Все в молитвенном молчании ждали, пока Исаак обдумает предложение.

– В обычных обстоятельствах должность эта не представляла бы интереса, – сказал он. – Однако Комсток в письмах туманно намекает на Великую перечеканку.

– Она станет вашим Великим деланием. И я не шучу. Ибо, возможно, это единственный способ извлечь философскую ртуть.

– Почему вы так говорите?

– Гук не нашёл закон обратных квадратов в колодце, потому что тот был недостаточно глубок для его целей и для его оборудования. Возможно, вы по той же причине не можете выделить философскую ртуть из золота.

– Вы предполагаете, что мои методы верны, но в моём образце её слишком мало. Я опровергну вашу гипотезу, напомнив, что следую методам древних, которые, я убеждён, достигли искомого.

– Числите ли вы среди них царя Соломона?

– Вы не хуже моего знаете, что он почитается отцом алхимии.

– Если у Соломона был великий магистерий, он наверняка им воспользовался. Богатство Соломона вошло в пословицу. Возможно, он собрал великое множество золота со всего мира и извлёк из него философскую ртуть.

– Многие адепты полагают, что так оно и было.

– Коли так, обычное золото, с которым вы работаете, обеднено квинтэссенцией, Соломоново же, напротив, обогащено.

– И это тоже общее место.

– Ходит слух, что золото царя Соломона нашёл вице-король Мексики, а король бродяг похитил, увёз в Индию и расточил, смешав с обычным, ходящим по свету в качестве денег.

– Так говорят.

– То, что король бродяг профукал, не собрать, не завоевав весь Восток и не изъяв силой его богатств – разве что вы неким магическим заклятием стянете всё золото земли в Лондон и пропустите через плавильные котлы Тауэра.

Фатио выступил вперёд, почти загородив Исаака от Даниеля.

– Теперь, перейдя к делу, вы предлагаете вещи в высшей степени разумные и привлекательные, – объявил он. – Будьте добры объяснить, к чему был весь предыдущий разговор.

– Я объясню, Николя, – вмешался Исаак. – Даниель сказал всё, что по справедливости можно было от него требовать. Он имеет в виду, хоть и не хочет говорить прямо, что ваша теория тяготения – чушь и ослабила мою позицию относительно Лейбница. Возможно, он подразумевает и ваши претензии на соавторство в создании анализа бесконечно малых, каковые, вынужден вас огорчить, совершенно беспочвенны. А равно и то, что вы выдаёте себя за врача и утверждаете, будто вылечили тысячи людей своим новым патентованным средством, а также ваши произвольные толкования Библии и те странные пророчества, которые вы из них вывели.

– Но он ничего этого не знает!

– Зато знаю я, Фатио.

– О чём вы? Признаюсь, Библию легче толковать, чем вас, Исаак.

– Напротив. Я чувствую, что чересчур прозрачен для Даниеля и ещё бог весть для какого числа людей, видящих меня насквозь.

– Для очень небольшого числа – пока, – тихо проговорил Даниель.

– Суть такова: я позволил своим чувствам к вам затуманить мои суждения, – сказал Исаак. – Я оценивал ваши труды, Николя, гораздо выше, чем они того заслуживают, а в итоге зашёл в тупик, растратил годы и подорвал здоровье. Спасибо, Даниель, что сказали мне это напрямик. Мистер Локк, вы деликатно готовили моё нынешнее прозрение. Примите извинения в том, что дурно о вас думал и считал, будто вы плетёте против меня козни. Николя, поезжайте со мной в Лондон, живите в моём доме и будьте моим помощником, когда я продолжу Великое делание.

– Я согласен быть только равноправным соратником.

– Но вы не можете им быть. Один Лейбниц…

– Так и любитесь с Лейбницем! – крикнул Фатио. Мгновение он стоял, словно не веря, что впрямь это выговорил, и, по всей видимости, ожидая, что Ньютон возьмёт свои слова назад. Однако Ньютон уже миновал точку возврата. Фатио оставалось одно – убежать.

Когда он скрылся из виду, Даниель различил далёкий не то стон, не то плач и подумал, что Фатио рыдает от горя. Однако плач становился громче. Даниель на миг испугался, что Фатио возвращается с обнажённой шпагой в руке.

– Даниель! – резко позвал Локк.

Он стоял над Ньютоном, закрывая того от Даниеля. Локк в молодости был врачом и сейчас, по-видимому, вспомнил былые навыки. Одной рукой он сдёрнул груду одеял, укрывавших Ньютона, а другой потянулся к его шее, чтобы сосчитать пульс. Даниель бросился к ним, страшась, что Исаака хватил удар. Однако Ньютон с криком: «Убили, убили!» оттолкнул руку Локка от своей шеи.