Сметенные ураганом

Шереметьев был взрослым человеком, а раньше ее ухажерами были одни мальчишки. И еще, в нем было что-то очень притягательное: не только широкие плечи, высокий рост и белозубая, порой нахальная улыбка… Света заметила, что стоит ему появиться на пороге, как сердце ее начинает биться учащенно.

«Конечно, я нисколько не влюблена в него, – рассуждала она сама с собой, – однако приятно иногда увидеть мужскую физиономию в нашем женском царстве. Тетя Поля считает, что Юра приходит поддержать родню в трудное время, и вечно рассыпается в благодарностях, называет роскошью любую коробку конфет или палку колбасы. Но мне-то известно, почему он появляется в этом доме».

Несколько раз Шереметьев вызвался сопроводить ее, когда она выходила погулять с сыном. Света катила коляску, а он, шагая рядом, затевал вроде бы шутливые разговоры, в результате которых нередко выводил ее из себя. Особенно если принимался намекать на ее любовь к Михаилу Улицкому или на то, что она лицемерно строит из себя безутешную вдову в присутствии родственников покойного мужа.

– Вы кривляетесь ради того, чтобы оставаться в этом доме и иметь возможность украсть мужа у своей подруги – когда он появится…

– Неправда! – возмущалась Света.

– Значит, правда в том, что здесь вам удобнее.

– Вот это, действительно, правда! Предлагаете мне переселиться вместе с сыном в одиннадцатиметровую комнату? К тому же там живет моя сестра.

– Здесь с вас пушинки сдувают, с ребенком нянчатся, а там, наверное, все придется делать самой? А вам не больно этого хочется – не такая уж прилежная вы мамаша. Я заметил, вы с легкостью переложили большую половину своих материнских обязанностей на плечи Мани и тетушки. Полагаю, вы бы с удовольствием отдали им ребенка насовсем – только такой поступок вызовет всеобщее осуждение. А вам ведь не хочется, чтобы вас осуждали. Вам хочется прослыть добропорядочной молодой женщиной, которая с честью переносит тяготы вдовства и мужественно растит сына в одиночку.

– Глупостей не говорите! – возмутилась Света. – Никем мне не хочется прослыть!

– А если не хочется, тогда сообщите сегодня тетушке, что пойдете со мной в ресторан, или вы желаете на дискотеку?

Предложение оказалось настолько неожиданным, что Света застыла на месте. Как ей хотелось в ресторан! В нерешительности кусая губы, она колебалась. Сказать, что не может? Но ведь это подтвердит его слова о том, что она лицемерка.

– Боитесь? – подначивал Юрий.

– Нет, но…

– А если что-нибудь соврать? – смеющиеся синие глаза прищурились. – Например, что вы приглашены на день рожденья подруги…

– Нет у меня подруг.

– Я заметил. Кстати, я часто задавался вопросом, что связывает вас с Маней? Признаться, меня удивила ваша дружба. Подозреваю, что дело тут в Улицком.

Черт бы его побрал! Почему он всегда все знает о ней? Постаравшись придать голосу равнодушие, Света ответила:

– И вовсе нет. Просто в школе все девчонки мне завидовали, кроме Маньки. Так и получилось, что мы подружились.

– Авы ведь не любите Маню, – покачал он головой. – Вы ее даже слегка презираете. Она служила вам для контраста, для фона. По-вашему, Манечка слабенькая серенькая особа, способная лишь оттенять яркие краски, которыми наделила вас природа. А вот на тебе – увела потенциального жениха из-под носа у такой красавицы, как вы.

– Знаете, что? – рассердилась Света. – Ни в какой ресторан я с вами не пойду. С вами невозможно общаться! Вечно вы скатываетесь на одну и ту же тему!

– На Улицкого? Так ведь и вы о нем постоянно думаете. Ладно, Светочка, проехали. Так что же нам соврать?

Она сочла за лучшее притушить гнев и с некоторым сомнением промолвила:

– Я могу сказать, что еду проведать сестру своей бабушки. У нее нет телефона, и проверить нельзя.

– А если ваша мама узнает, что вы никуда не ездили?

– У старухи склероз, скажу, что она забыла. Только тогда не на дискотеку, потому что придется пораньше вернуться. Хотя я сто лет не танцевала…

– Ничего, в ресторанах тоже бывает музыка, – успокоил он ее.

Света обрадовалась, но через несколько секунд спросила озабоченно:

– А где мне переодеться? Не могу ведь я нарядная поехать к бабке?

– Если возьмете платье с собой, я все устрою. Итак, какой день вы назначите?

– Субботу. Маня и тетя Поля дома.

– Заметано. В пять часов я подъеду к арке у выезда со двора.

– Нет-нет, лучше на углу, возле трамвайной остановки. А то еще увидит кто-нибудь…

– И вашему имиджу конец! – рассмеялся он.

Вечером в субботу она впервые почти за год почувствовала себя свободной. Едва оказавшись в машине Шереметьева, Света забыла, что она офицерская вдова и мать трехмесячного сына.

– Шикарное авто, – оценила она, усаживаясь на мягкое сиденье и разглядывая салон. – Это «мерседес»?

– «BMW» тоже хорошая немецкая марка. Платьице прихватили?

– Угу. И куда мы поедем?

– Приглашать вас к себе домой я счел неприличным, – усмехнулся Юрий. – Заскочим ко мне на работу, там вы переоденетесь, и мы отправимся в «Метрополь».

– О-о! – обрадовалась она. – Я слышала, это шикарное место!