Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ)

– И мать–земля в прошлом годе сотрясалась, – дополнил князя Алексий. – То нам всем был Знак Господин! Грядёт Апокалипсис и Страшный Суд! Думайте о своих грехах крепко. Не жалейте ничего матери–церкви, потому как токмо в ней вы обрящите спасение!

Кто о чём, а вшивый о бане! Без смеха на этого клоуна в ризах я смотреть не мог, а от его гнилой патетики, так и тянуло ему хорошенько вмазать.

Впечатлённые пророчеством бояре забыли, как дышать, а меня от накатывающего смеха так и пробирало.

Изяслав Мстиславич помолчал, обдумывая услышанное.

– Пути Господни неисповедимы, владыка! Не время и не место обо всем, об этом сейчас говорить. У нас тут свой Каин объявился – Святослав, от того и «котора» (распря, междоусобная княжеская война) возникла! Три лета тому минуло, как я грамоту договорную со Святославом полоцким подписал и он крест целовал не затевать со мною распрю за великое княжение Смоленское. Но уговор он сам же и порушил! Потому спрашиваю вас, пойдём на Полоцк войной, али простим Святослава? Кто, что сказать имеет?

Бояре, пребывая на бесплатном представлении, пока помалкивали.

Поднялся Ростислав Мстиславич уд. кн. Дорогобужский.

– Братья князья и вы, господа бояре, дозвольте мне слово держать. Изяслав Мстиславич прав, гроза превеликая над нами пронеслась, тут спору нет. Но много ли нам выгоды от похода на Полоцк будет? – последние свои слова он адресовал боярам.

– Правда, твоя, Ростислав Мстиславич! – вскочил как наскипидаренный тысяцкий Михалко Негочевич – Какая нам выгода? Нет никакой! Сами от невзгод за малым чуть не померли, а князь нас уже зовёт клятвопреступника покарать! Если он ещё раз в наши края заявится, то мы его встретим людно и оружно, но самим СЕЙЧАС переть на рожон …

Большинство присутствующих бояр своими одобрительными репликами поддержали тысяцкого, но некоторые, хмуря лбы отмалчивались.

Ростислав Мстиславич с удовлетворением взглянул на бояр. Усиливать смоленского князя полоцкими землями было совсем не в его интересах.

– А ты, брате, чего отмалчиваешься? – обратился Изяслав Мстиславич к своему младшему брату.

С трудом, производя всем своим внешним видом впечатление глубоко больного человека, поднялся Всеволод Мстиславич – бывший князь Новгородский, уд. кн. г. Кричев.

– Ты, брате Изяслав, ходок, да больше супротив своих! Вспомни ка молодость, сколько раз ты приводил половцев под стены Киева?

– Про то не поминай, чего старое тормошить! – Изяслав Мстиславич явно занервничал. – Не для того мы сейчас собрались.

– Как не поминать, коли оно, как шило из мешка, торчит? – негромко, но внятно произнес Всеволод, тяжко усаживаясь обратно на своё место.

Тут, чуть не уронив посох, вскочил боярин Пантелей Братонежкич – «конецкий староста» Ильинского конца

– Верно, Всеволод говорит, зачем нам усобицу продолжать? Будь Изяслав Мстиславич мудрее Святослава, тот распрю начал, а ты её закончи!

Изяслав Мстиславич вскинул на боярина уничтожающий взгляд, недовольно качнул головой.

– А тебе, боярин, пока речь ведут князья, и помолчать не грех.

Тут не вытерпел знакомый мне ещё по Зарою боярин Дмитр Ходыкин.

– Правильно Пантелей Братонежкич, только закончить прю надоть князю смоленскому в Полоцке, согнав оттудова Святослава!

В гриднице угрожающе стал нарастать гул голосов.

– Вече не согласится ратиться с Полоцком, а князь с полутора сотней дружины дальше Витебска не пройдёт! – вскипел Артемий Астафьевич, смоленский посадник.

Все бояре подскочили со своих мест и заголосили, каждый на свой лад. Поднялся шум, крики, взаимные упреки и даже угрозы. Иные уже за оружие схватились. Страсти накалялись …

И тут вопли заглушил громкий стук по полу посоха Алексия, восседающего в своём кресле. В стихнувшем шуме раздался его повелительный голос.

– Уймитесь, нечестивцы! – епископ притопнул ногой. – Не то я всех вас, окаянных, посохом в разум приведу!

– Правда твоя, отче! — встал Изяслав Мстиславич, и уже обращаясь к боярам — Утихомирьтесь! Не место здесь на совете, свару затевать. Нам тут речи держать надо миром да ладом, по согласию. Охолоньте малость, господа бояре, и садитесь по своим местам.

Бояре, издавая невнятное ворчание, послушно расселись.

– Но хочу я спросить у смоленского князя, на ком вина лежит за разжёгшуюся «котору»? – Опять подал голос Ростислав Мстиславич. Говорил он негромко, вкрадчиво и даже мягко, но его губы все время кривила какая–то неприятно–загадочная ухмылка. – Ходили слухи, ещё до прошлогодних событий о том, что ты, Изяслав, хочешь уйти, добывать великокняжеский столец под Владимиром Рюриковичем Киевским. А в Смоленске, порушив лествицу, посадить своего сына. А нам всем ведомо, полоцкий и киевский князья дружны меж собой. Может поэтому, Святослав своим ударом по Смоленску упредил тебя? Что скажешь, брате?

В притихшей было гриднице, снова возникло оживление. Изяслав Мстиславич крепко сжал ручки кресла, левая бровь его чуть заметно задрожала. Сдерживая себя от бешенства, он резко ответил своему двоюродному брату: