Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ)

Архимандрит, нехотя повернул налево и с явным недовольством повёл навязавшуюся на его голову честную компанию по раскисшей от грязи тропе.

– Нашу монастырскую мельницу водяную измыслил брат Мефодий, он сам родом из ромеев, у них там, в империи, подобных чудовин много, – говорил архимандрит, стряхивая с обуви налипшую на неё грязь.

На «санном дворе» дворе стояли четыре больших избы: в двух из них делали сани, телеги, колёса и все сопутствующие им детали, а в двух других жили «чернеческие (монастырские) холопы», которые по мере сил и способностей помогали в производстве.

Первым делом мы зашли в жилую избу, там, два десятка оборванцев, соревнуясь кто быстрей, наперегонки хлебали из горшка чечевичную похлёбку. При нашем появлении все они повыскакивали с лавок и повалились на колени.

– Где Алексий? – спросил архимандрит у монастырских работяг, а мне, после их ответа, пояснил, что Алексий главный их мастер в колёсном производстве.

– Понятно, – ответил я ему, – брат Мефодий у вас теоретик, а Алексей практик.

– То ты, верно, подметил княжич. У Алексия золотые руки, у брата Мефодия – голова.

А мне на эти слова архимандрита вспомнилась народная мудрость «Дурная голова рукам покоя не даёт». Алексий нашёлся в производственном секторе, активно «колдуя» над тележным колесом.

Как оказалось, само водобойное колесо было на зиму снято с речки, а все его механизмы, валы–шатуны разобраны и хранились прямо в этой же мастерской. Я не только тщательно осматривал все конструкции, но и активно переговаривался с отирающимися рядом рабочими, пытаясь понять, кого из них следует сманить у архимандрита к себе. Ненавязчиво я смог узнать у работяг кто из них участвовал в постройке и может в принципе смастерить подобное колесо с мельницей, про себя выделив и запомнив имена самых перспективных «робят пустошки». Покончив с расспросами, я попросил архимандрита провести меня к месту гончарного производства.

Монастырский «гончарный двор» делился на три секции. Горшки и иная глиняная посуда производилась в помещении, всё плинфяное производство размещалось прямо под открытым небом, а продукция обоих производств обжигалась в странного вида гончарной печи. Гончары весело наяривали на ножном гончарном круге: в нижней части оси он имел маховое колесо, приводимое в движение ногами. А в выкопанной посреди двора яме несколько покрытых глиняной коростой мальцов, упорно месили ногами глину с песком. Здесь я также, в ходе «экспресс–допроса», выяснил кто из присутствующих соображает в плинфяном производстве, а также имеет представление о том, как складывать печь.

После того, как по настоятельной просьбе отца Валерьяна, в местной «столовой» был утолён разыгравшийся от производственной экскурсии аппетит, мы вдвоём с архимандритом направились в его келью для приватного разговора.

– Давайте чесной отче не будем ходить вокруг да около, а сразу поговорим начистоту. Мне нужны ваши подмастерья из санного и гончарного двора, – начал я с места в карьер.

– Позволь узнать у тебя княжич, на коль они тебе потребны? – спросил архимандрит.

– Плинфы и печи я буду делать для себя, не на продажу. Водяные колёса мне потребуются для кузни. Сани и телеги я делать не буду и цену вам в этом деле не собью.

«Слова не князя, а купца, не мальчика, но мужа» – подумал архимандрит, глядя на не по годам разумного княжича, а сам спросил.

– Зачем тебе княже понадобились на кузне водяные колёса, молоть железо что ли хочешь? – с затаённой издёвкой спросил архимандрит, перекрестившись добавил, – прости меня грешного.

– Угадал отче, вместо жернов приспособим молот и будем шлак из криц выбивать.

Архимандрит с таким удивлением на меня посмотрел, что мне подумалось, уж не нимф ли у меня над головой появился … или рога, даже на всякий случай провёл ладонью по волосам, чтобы убедиться, что там ничего не выросло.

– Действительно …, – задумчиво почёсывал заросший подбородок архимандрит, – интересная у тебя задумка, и ведь может из неё толк выйти!

– Ну, так как отче, уступишь мне нескольких подмастерьев?

– Кого ты хочешь забрать?

Я перечислил ему приглянувшихся мне работяг.

– Да княжич … – вздохнул архимандрит, – губа у тебя не дура и глаз–алмаз, самых лучших подмастерьев увести хочешь …

– Я попрошу князя возместить вам понесённые убытки, сумму отче назови?

– Сделаю доброе дело, так их забирай, – архимандрит решительно махнул рукой, – мастера у меня останутся, и подмастерьев они себе новых выучат.

– Спасибо чесной отче, я твой должник, потребуется от меня помощь обращайся, а за людишками я завтра княжьих челядинов с телегами пришлю, они их и заберут.

С последними словами я встал и протянул архимандриту руку, после секундного замешательства Валерьян вскочил и крепким рукопожатием были закрепили словесные договорённости.