Смотрящий. Блатной романс

Сержант Ефимов покорно вырубил приемничек, покорно напялил фуражку, утер с губ кефир и, оправляя форму, почапал на улицу. Хоть по его сонной физиономии и не отгадывалось, но материл про себя сержант майора страшенно. Во-первых, за то, что майор застрял на работе и сержанту приходится вместо пива ужинать кефиром. Во-вторых, именно когда «Зенит» продувает один - ноль и до конца матча решающих пять минут, именно тогда майору приспичило тишины. А в-третьих, за то, что Удовиченко - майор, а Ефимов - сержант.

Недавно отшелестел дождь, но проклятая «Газель» уперлась рогом не в луже. Сержант с ленцой обошел машину по кругу и постучал в боковое стекло со стороны водилы. Дверца послушно открылась, сержант посветил фонариком внутрь. Сержант сам щурился от света фонарика, что уж тут говорить о сидящих внутри машины? А еще в кабину хлынул сырой холодный воздух, пробирающий до дрожи, так что неудивительно - не сразу узнал сержант в морщащемся шоферюге старого знакомого по забиванию козла.

- Ты чего… Володька, шумишь?

- Привет органам правопорядка,- невесело откликнулся усатый шофер. - Вишь, стерва. Глохнет, и все тут. А мне одноногий черт голову за опоздание оторвет.

- А кто это с тобой? - Бдительный сержант заметил нехуденького пассажира.

- Да новенького наш Александр Палыч взял. Экспедитор.

- Ну что будем делать, экспедитор? - недвусмысленно похлопал ладонью по фонарику сержант Ефимов и вежливо отрыгнул в сторону кефиром. Сержанту очень хотелось туда, где «Зенит» в эфире штурмовал ворота противника.

Экспедитор через вторую дверцу выбрался наружу, похлопал себя по обширным плечам, согреваясь. Сержант его вроде признан - в этом городишке трудно встретить совершенно незнакомую рожу. Этот крепкий парень вроде с Пыреем водился раньше. А теперь вот за ум взялся, на работу устроился. Авось и прочей быковской вольнице в Виршах когда-нибудь финал настанет.

- Дмитрий Устинович! - Оказывается, экспедитор знал сержанта по батюшке. - А нельзя ли продукты на вашем бобике хотя бы частью подбросить? За нами не заржавеет. - Леха задал этот суперважный вопрос и затаил дыхание. Он очень бздел, что получит от ворот поворот. Закорефаниться с ментами и раздавить с ними пузырь велел Храм.

Сержант Ефимов почесал затылок:

- С таким вопросом… Без стакана не разберешься.

- Бу сделано! - Парень оказался сообразительным, несмотря на то что такой амбал выдался. - С нас пару пузырей, как водится! - Леха себя приструнил, чтоб не запищать от радости.

- Тогда глушите «газельку» и покурите там подальше на лавочке. Сейчас Сам домой свернется, и я патрульную м.ашину вызову. - Сержант твердо считал, что алкогольные напитки вкуснее кефира. И коль в «Газели» оказались с полуслова правильно понимающие ситуацию люди, стороны остались довольны друг другом, и можно было возвращаться за вторым удовольствием. Услышать по приемнику финальный счет.

- Только давайте сначала продукты доставим. А то у меня все тютелька в тютельку по накладной. Доложу одноногому, и свободен. Возьму водяру из личных запасов и сразу к вам, - оттарабанил заготовку Леха. Ему кровь из носа нужно было лично поприсутствовать при распитии. Так велел Храм. А еще Храм велел, когда менты закривеют, незаметно где-нибудь под стол в дежурке приконопатить черную таблетку «жучка».

Откуда у шефа «жучок», шеф не рассказывал. Зачем ставить ментуру на прослушку, Храм не объяснял. Конспирация.

- А ты хваткий, - с долей уважения отметил сержант, - по рукам, - и поспешил в здание.

В дежурке его ждал обрыдлый кефир и портрет главного генерала Ленобласти - родной брат портрета из кабинета Ивана Ивановича.

Работники ресторана «Пальмира» (по-местному прозванным «Пол мира»), принадлежащего одноногому афганцу, бросив стопорнувшую «Газель», отправились на свежий воздух перекурить, пока суть да дело.

- Разобрался. До утра шуметь не будут, - коротко доложил дежурный сержант уже запирающему дверь майору.

Майору доклад был по фиг. У Иваныча голова пухла от других проблем. Он уже и запамятовал, что отправил дежурного пресечь нарушающие покой ночного городка шумы. На улице его не взволновал ни недавно отшелестевший дождь, ни весьма прохладный, подстегиваемый ветерком воздух. Скорее всего, старый хрыч не сможет заснуть до утра, ворочая в голове плюсы и минусы предпринятого шага.

* * *

Дядька Макар увлекся и забыл, как неловко он чувствует себя в халдейском прикиде. Уже абсолютно фиолетово было дядьке Макару с того, что белая рубашка душит за яблочко, а черный лапсердак врезался под мышки. Дядька Макар рассказывал очередную «прыт-чу» и так сам приперся, что по хрен стало, какие у него сегодня слушатели.