Смотрящий вниз

– Да чтоб не светиться лишний раз! Это нам с зацепочкой в виде списка кое-как можно «историю болезни» прочесть. А легавых и репортеров такой нафталин законно со следа сбивает! Кто-то в машине сгорел, кто– то сам исчез, кого-то подстрелили на боевом посту, кого-то взяли в заложники! В общем, десять негритят резвились на просторе! В сплошном криминальном потоке поди поймай такого ерша! И тогда понятно, зачем Трубача в плену четыре месяца продержали! Могли держать и два, и полтора, и все шесть! В зависимости от хода партии! Могли бы и вовсе отпустить при ничейном исходе или если бы черные-белые получили своевременный мат! Трубач был жив, пока оставался на доске!

По большей части Вайс подтверждал пока мои собственные предположения. Лишь первопричина событий меня по-прежнему не устраивала.

– Но почему шахматы?! – взорвался я. – Почему не карты, не шашки, не лото, не городки, черт бы их взял?!

Дремавший на моих коленях Фарадей недовольно заворочался.

– Вопрос не ко мне, – скривился Вайс.

– Но позволь! – возразил я. – Ведь в шахматах тридцать две фигуры! Даже если здесь всего половина списка: допустим, белые! Или черные! Хотя я и не верю во всю эту ахинею, но допустим! То и тогда двух фамилий недостает!

– Вы поразительно догадливы, профессор, – с иронией отозвался Вайс. – К этому обстоятельству мы еще вернемся. А в данный момент я хочу обратить ваше внимание на принцип выбора персонажей, который сам по себе является косвенным доказательством абсурдной, как вы изволите выражаться, гипотезы.

– Обрати! – пробормотан я, пребывая в легком нокдауне от всего услышанного. – Обрати мое внимание! Оно остро нуждается в этом!

– Итак! – продолжил Митька голосом кафедрального лектора. – В шахматах, как известно, существует оценочная функция из двух составляющих: материальной и позиционной. Последняя учитывает все значимые признаки позиции: владение центром, наличие проходных и сдвоенных пешек, степень защищенности короля и тому подобное. Позиционная составляющая, как непроверяемая, нас пока не интересует. Потому сразу перейдем к более осязаемой в твоем лице материальной части.

Вместо этого Митька перешел, оставив свой рояльный табурет, на кухню:

– Кофе будешь?

– Нет, – отозвался я.

– С молоком или без? – крикнул Митька.

– Какое, к дьяволу, молоко?! – взвился я. – Ты что, мое терпение испытываешь?!

– В условной шкале ценности шахматных фигур, – он вернулся в комнату с двумя чашечками, одну из которых сунул мне, – за единицу принято считать потенциальную силу пешки. Конь – 3 пешки, слон – 3,5 пешки, ладья – 5 пешек и, наконец, ферзь – 9 пешек.

– Откуда девять?! – оторопел я. – Девять-то откуда, когда их по восемь?!

– Девять. – Вайс, размешивая сахар, зазвенел ложечкой. – Можешь проверить в любом теоретическом руководстве.

– Пусть девять, – сдался я.

– Восьмерых сотрудников вашего финансового института – от Лернера до Шавло – мы запишем в пешки. На большее они, будучи рядовыми клерками и охранниками, не тянут. – Митька снова защелкал по клавишам своего персонального компьютера. – А вместо остальных известных тебе фамилий давай подставим в соответствии с тем значением, каким ты их позавчера наделил, тяжелые фигуры.

– Давай! – Я придвинулся к ноутбуку, чем вызвал неудовольствие Фарадея. – Давай подставим! Нас всех так или иначе уже подставили!

– Получается, – Митька удовлетворенно откинулся назад, – следующая картина: Шумова, согласно занимаемой должности, у нас будет конь, Варданян – слон и заместитель управляющего филиалом Вирки – ладья. В остатке трое пока тебе неизвестных: Краюхин, Четверкин и Вайнштейн!

Если принимать желаемое за действительное, картина и впрямь выглядела правдоподобно.

– А знаешь, – Вайс вдруг повернулся ко мне, – ведь ты не так уж и ошибался! Убийства-то очень даже символические! Ладья-Вирки утонула в Неве, слон-Варданян, как и подобает мастерам кинжальных проходов, зарезан, а конь-Шумова…

– Повешена! – подхватил я, блеснув эрудицией. – Глава двадцать четвертая из пятой книги «Гаргантюа и Пантагрюэль»! «Рыцари ходят и берут глаголем»! Ведь глаголь – это виселица! Невероятно!

– А пехота, как ей и положено, гибнет под ружейным огнем. – Митька выключил ноутбук.

– Лично меня в последний раз хотели взорвать, – попытался я остудить его фантазию.

– Такой подвал в договоре между сторонами называется форс-мажорным, – снисходительно пояснил Митька. – Раздел первый: безопасности игроков непосредственно угрожает оговоренный способ устранения фигуры. Тогда фигура устраняется наиболее приемлемым способом. Раздел второй: фигура не поддается устранению оговоренным способом, тем самым препятствуя продолжению партии. И тогда она опять же устраняется наиболее приемлемым способом. А поскольку тебя, Санчо, пуля не берет, я полагаю, твой раздел – как раз номер два.

– Теперь мне стало значительно легче, – мрачно отреагировал я.