СМОТРЯЩИЙ ВНИЗ

Из этой немецкой галиматьи само собой сложилось слово «цейхгауз». На этом моя игра в скрэббл закончилась. Кто предупрежден, тот вооружен. А вооружившись как следует, я мог еще что-то противопоставить зарвавшимся противникам.

Позвонив Руслану, я договорился с ним о немедленной встрече. И только после набрал контактный номер Караваева.

— Ходынское поле, — сообщил я, дождавшись его гнусного «алло». — Старый аэродром. Завтра в девять ноль-ноль.

Собираясь на рандеву, я заглянул к Родиону. Облезлый тощий кот лакал из консервной банки молоко и слушал «Поучение» Владимира Мономаха, читаемое историком по памяти: «Я не полагался на посадников и бирючей, — внушал Родион четвероногому питомцу, — но сам следил за порядком в своем хозяйстве. Я заботился и об устройстве охоты, и о конях, и даже о ловчих птицах, о соколах и ястребах».

Кот был подобран обходчицей Клавдией и наречен Мамаем. Имени своего он удостоился за склонность к ночным набегам на привокзальные помойки. Наставления русского князя Мамай слушал рассеянно. Забота о ястребах волновала его постольку-поскольку. О воробьях он еще мог позаботиться, да и то это потребовало бы от него недюжинной сноровки.

— У вас какие диоптрии, коллега? — отвлек я Родиона от педагогической деятельности.

— Три с плюсом. — Учитель снял очки и осмотрел их, словно убеждаясь в правильности поставленной отметки.

— А запасные есть?

Были и запасные, представлявшие собой точную копию обиходных. Даже смычка между стеклами была так же схвачена пластырем. Родион достал их из чемоданчика, снятого с багажной полки.

Дальнозоркость историка при моей дальновидности могла сослужить мне известную службу. Очки, разумеется, не бог весть какая маскировка, но вкупе с отпущенными усами они годились. Примерив сей прибор дневного видения и убедившись, что он функционирует — во всяком случае, мне в нем кого-то узнать проще, чем кому-то — меня, — я отправился на свидание с Русланом.

Свидание, к нашему обоюдному согласию, было назначено в Сокольниках. Прежде наезживала сюда верхами государева челядь, и в ее окружении сам властелин всея Руси принимал от сокольника на парчовую какую-нибудь рукавицу любимого кречета в клобучке, и начиналась потеха царская. Но нас там, как говорится, не стояло. Зато стояли мы на слякотной многолюдной улице Русаковской, поджидая запаздывающего приятеля: я и мое терпение.

Наконец пожарной масти «Фольксваген», вывалившись из потока машин, вильнул к обочине.

— До Щелково, шеф! — засипел я, распахивая дверцу.

— Исчезни, баклан, — процедил сквозь зубы организованный преступник.

Зря, оказывается, я в бинтах давеча томился.

— А так лучше?! — спросил я, снимая очки, своим уже голосом.

— Значительно, — усмехнулся Руслан. — Ну садись, ошибка резидента, рассказывай, что поганого на свете.

— Прижали меня. — Я устроился рядом и задымил дешевой сигаретой. — Как салагу прижали. Завтра с утра сдаваться пойду.

— Жаль!

— Чего тебе жаль?

— Пол-лимона баксов, — сказал он сухо. — Лучше б я сам тебя сдал, урода.

— Ты глухой?! — разозлился я. — Прижали, говорю! Девчонка у них моя!

— Так! — Он ударил кулаком по рулевому колесу. — Так!.. Так!

— Другое что-нибудь знаешь?! — Я загасил сигарету в полной окурков пепельнице.

— Попали, — выдавил Руслан, играючи желваками. — Попали — надо отвечать.

— Цейхгауз? — спросил я.

— Есть, — отозвался он, подумав. — В Пушкино. Абрек из горячих точек наладил. Там богато.

Абрек, он же грузинской национальности торговец оружием Гоча, снимал, по словам Руслана, в подмосковном городе частный домик. В арсенале у него якобы имелось все, от пластита до «мухи». Знатный был у Гочи арсенал. Это обнадеживало.

— Но как они номер мой установили?! — пробормотал я с досадой. — Ума не приложу!

— Ты кому еще звонил? — насторожился Руслан.

«Маевскому звонил! — спохватился я. — Прав Руслан! Урод я! Урод, каких мало! Не позвони я Маевскому, у них бы и возможности не было меня шантажировать. А теперь поезд ушел. Теперь они, в случае моей неявки, слово сдержат. Выкурили они меня, подонки».

Молчание мое было красноречивей всякой исповеди.

— Ты хоть про такое устройство, как определитель номера, слышал?! — искоса посмотрел на меня Руслан. — Лучше соври, а то я тебе рыло набью! Дай сюда трубу!

Я безропотно вернул ему «моторолу», и он забросил ее в ближайшие кусты. Но было уже поздно. Длинная автоматная очередь разнесла заднее стекло и прошила «Фольксваген» поверх наших голов, которые мы дружно успели опустить под панель. Старый «окопный» инстинкт выручил нас в первую минуту обстрела. Но вряд ли бы выручил во вторую, если бы Руслан не успел завести мотор и не стартанул как раз тогда, когда микроавтобус, откуда нас поливали, не притормозил чуть впереди. Резко обогнув его справа, Руслан погнал «Фольксваген» в сторону Преображенки.

— Убивать мало таких раздолбаев! — прорычал он, петляя между машинами.

— Еще бы! — поддержал я его, оглядываясь.

— Про тебя говорю! — заорал он. — Кто мобильник в режиме ожидания оставил?! Они же нас по соте засекли, пока мы базарили!