Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков

На этом фоне возникает стремление к чему-то подлинному. И в первую очередь хочется настоящих отношений, без деланности и фальши. Чтобы Человек стал главной ценностью, и не только в дежурных гуманистических словоизвержениях ни о чем, а главной ценностью на деле, когда готовность пожертвовать своим здоровьем и даже жизнью ради другого человека воспринимается как норма. И не рассматривается как особый героизм, как проявление какой-то супердружбы, а просто (или совсем не просто) как твой неотъемлемый человеческий долг. Мы видим, как старик-оленевод загоняет своих лучших ездовых оленей и сам едва не помирает ради спасения совершенно чужого человека, из другого мира. И не размышляет, стоило ли это делать и что он получит взамен. Причем делает это естественно, как будто это и есть его повседневная рутина.

В сегодняшней обычной жизни нам приходится лишь надеяться, что другие люди или мы сами поступим достойно или хотя бы адекватно, случись что-то неладное. Но, увы, не оставляют нехорошие сомнения. А на пространстве «Территории» нам показывают мир, где правил удивительно мало, но эти правила очень понятные и жесткие. И каждому ясно, зачем они нужны. Ибо одно дело, скажем, ошибиться с цифрами или написать очередную глупость в социальных сетях. Другое дело, когда ценой твоей ошибки становится гибель людей. Возникает совсем другое понимание личной ответственности. И она неизбежно меняет отношения между людьми.

Тоска по общности

Еще ощущается какая-то тоска по былой общности людей. Приведем характерное высказывание режиссера Сергея Лобана о советском времени: «Это время было душное, и ничего хорошего по большому счету в нем не было. Но было ощущение совместного проживания под знаком какой-то надежды»[112].

Обращаясь к этому чувству, мы ведем речь не о сплоченных трудовых коллективах, не о советских застольях, не о гемайншафтных бабушках на скамейках в общем дворе. И вообще не об общности знакомых, соседей, друзей, любимых, коллег. Речь идет об особом роде коллективизма, связанном общностью Судьбы. Чтобы войти в такое сообщество, недостаточно нормально общаться и даже соблюдать формальные и неформальные правила. Для этого нужно пройти некий Путь, который сделает тебя своим, сопричастным. Когда уже не нужно ничего обсуждать – можно просто молчать, вспоминать, сопереживать радость или горе с теми, кто разделил с тобою эту судьбу.

Сегодня ты можешь получать тысячи месседжей и тысячи лайков от сотен виртуальных «друзей». Подобной общности все равно никогда не возникнет.

Единение с природой и особый патриотизм

Нам, видимо, по-прежнему не хватает какого-то единения с Природой, через которое мы стремимся обрести гармонию и душевное равновесие. Природа здесь воспринимается как нечто двойственное – с одной стороны, как объект покорения, а с другой – как некое естество, нечто подлинное. В этом отношении местные жители в фильме (пастух и его дочь) выступают как органическая часть этой природы. Пастух Кьяе (Герасим Васильев) часто размышляет о Времени, Жизни, Счастье. Живя в гармонии с природой, он ощущает полную гармонию с собой. И невольно мы начинаем ему завидовать, несмотря на всю убогость условий его материального существования.

И нам хочется гордиться собственной страной. Если не хватает экономических и политических достижений, то хотя бы ее огромной Территорией. Фильм пытается создать у нас это ощущение. И, думаю, в данном случае это не проявление квасного и пафосного патриотизма. Надеюсь также, что нас не призывают в очередной раз к жертвенности – отказу от себя во имя Государства, к отказу от своей сущности, каковая пострашнее даже, чем готовность положить жизнь на алтарь Отечества.

Есть все же особый вид патриотизма – работа для своей страны вне связи с властью и идеологией, деятельный труд вместо внутренней или внешней эмиграции. Приходилось читать, что своим самоотверженным трудом наши отцы, дескать, укрепляли советский Режим. Даже если это действительно так, мы не можем дезавуировать их усилия. Это все равно что сегодня желать поражения собственной национальной сборной по футболу или хоккею, чтобы она своими победами не укрепляла имидж президента Путина. Или злорадствовать по поводу отстранения российских спортсменов от главных соревнований со словами: «Так нам и надо». Подобную позицию невозможно ни понять, ни принять.

Нужно ли ехать на Север (вместо заключения)

Женский голос за кадром обращается к нам с ненавязчивым вопросом: «Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?..»[113]. Предположим, мы недовольны или не вполне довольны. И что из этого вытекает? Всем нужно немедленно рвануть на Север?