Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков

Собранные этнографические коллекции не разбираются годами. И характерно, что наши герои вообще не говорят о работе. Они «трындят» о чем угодно, кроме самой работы в ее профессиональной части. Могут пожаловаться на то, что их не пускают в какие-то поездки. Но на самом деле и ехать куда-то уже особо не хочется. Они, по сути, спят на работе, в том числе и в прямом смысле слова. Перед нами феномен, который в работе социолога Ирины Мерсияновой был назван «сплоченным бездействием»[50].

Здесь не обнаруживается следов не только всепоглощающей, но даже сколь-либо напряженной интеллектуальной деятельности. Вполне возможно, когда-то такая деятельность была и глаза горели. Сейчас это, скорее, превратилось в привычку. Иногда отношение к работе перерастает в плохо скрываемое отвращение, как в коротком эпизоде с женщиной-архитектором, проявляющей откровенный снобизм по отношению к заказчику и всяческое нежелание с ним коммуницировать, хотя заказчик, судя по голосу, вполне приличный человек и вовсе не обязан знать профессиональные архитекторские заморочки (его показывают издали, и благодаря этому он превращается в обобщенного Заказчика).

Знания без дела

В интеллигентской среде за долгие годы накоплены многочисленные знания. Но не очень понятно, кому и зачем они нужны. Да, конечно, есть идея сохранения и воспроизводства Культуры. Эта идея мощная и, несомненно, правильная, но слишком уж общая. И самих ее носителей, видимо, смущает то, что крайне трудно увидеть какие-то непосредственные и осязаемые результаты собственного труда. А хочется ведь понять, что именно ты сделал, пожать те самые плоды Культуры. А предъявить, похоже, по большому счету нечего.

На этом фоне формируется защитная реакция в виде снобизма, проявляется неспособность и даже некоторое презрение к деланию вообще. В частности, возникает выраженное глубокое презрение к физическому труду. Например, для уборки нанимается посторонняя женщина. И лозунгом материальной помощи несчастной женщине прикрывается, по сути, нежелание убираться самой. Нам намекают на то, что мы, дескать, люди высокодуховные и негоже нам самим в грязи ковыряться. Поэтому вставить новое стекло в любимую картину за целый месяц у главной героини никакой возможности не находится. И на грязной плите стоит отвратительно закопченный чайник, который некогда отчистить (чем она так занята?). Если же заглянуть чуть поглубже, то обнаружим и презрение к труду как всякой целесообразной деятельности. А приоритет отдается созерцанию как деятельности принципиально отвлеченной и неутилитарной.

Все это соседствует с идейным отвержением материальной обеспеченности и богатства. Точнее, абстрактное желание материального благосостояния для всех здесь соседствует с устойчивым презрением к богатству. Вот как писал об этом еще в 1909 г. С.Л. Франк: «Интеллигенция любит только справедливое распределение богатства, но не самое богатство; скорее она даже ненавидит и боится его. В ее душе любовь к бедным обращается в любовь к бедности. Она мечтает накормить всех бедных, но ее глубочайший неосознанный метафизический инстинкт противится насаждению в мире действительного богатства»[51]

.

Сформировался специфический морализм, диктующий презрение ко всему вещному. Оно проявляется в самых разных отношениях: можно терпеть материальную неустроенность, кое-как одеваться, всю жизнь передвигать старую мебель, место которой на помойке. Начинает практиковаться личный аскетизм сродни монашескому, только без соответствующей духовной работы. Крепнет нежелание проникаться буржуазным (мещанским) духом, который отождествляется с благополучием. И характерно, что это касается не только материального, но и духовного богатства, которое тоже считается своего рода «роскошью».

В связи с этим уместно привести еще одно высказывание Франка: «Прежде всего, интеллигент и по настроению, и по складу жизни – монах. Он сторонится реальности, бежит от мира, живет вне подлинной исторической бытовой жизни, в мире призраков, мечтаний и благочестивой веры»[52]

. И наша главная героиня действительно ведет себя как типичная монашка. Грехопадения иногда допускаются (редкий секс, алкогольные возлияния), но они погоды не делают, лишь помогают ей сохранить какую-то человечность.

Отношения без интереса и любви

В этом мире нет Любви. Время от времени случается секс с давно нелюбимым человеком. Бывший муж три года спустя после развода зачем-то продолжает нарезать круги, напоминая «чемодан без ручки» – и использовать неудобно, и выбросить жалко. Былое прошло, а нового не возникло (и был ли поиск?).