Смотритель

Для всех ее описаний и предостережений, медсестре все же не удалось охватить сырую безнадежность места. Туннели были достаточно высоки, чтобы стоять вертикально, но только некоторые. Хрупкая спираль металлической лестницы поднималась в сторону проходов, которые стояли прямо вверх, металл скрипел и потрескивал с каждым следующим шагом, как будто собирая себя, чтобы погрузиться вниз в темноту.

Влажность была жуткая, вода капала из скалы вокруг них. Ким не раз думал, что обонял специфическую сладость гнилой ткани, когда они сползали или поднялись через сырость. Он не пытался выследить источник зловония.

Торрес настояла, чтобы они использовали свои фонари настолько экономно насколько возможно, так как ни они, ни Окампа не имели ни малейшего представления, сколько времени продержаться старые устройства. “Если мы продолжаем подниматься”, заявила Маквис вполне разумно, “мы будем знать, что идем в правильном направлении”. Это казалось Киму немного упрощенным, но было ничем не хуже предположение, что они будут в состоянии подняться вверх, таким образом, он не подвергал это сомнению. И все же здесь было холодно и одиноко в темноте. Ему было жаль, что строители туннелей не сделали их достаточно широкими, чтобы по крайней мере, держаться за руки.

Нога Кима наткнулась на перепончатую, металлическую крышку, и он уткнулся коленями в пол с силой и грохотом, который отозвался эхом через туннель настолько громко, что это полностью заглушило его собственный крик боли. Я не хочу делать это, сказал слабый небольшой голос в нем. Я не хочу больше подниматься. Я не хочу страдать. Я только хочу пойти домой и быть там со всеми вместе. Вместо этого он остался, присел на тяжелый пакет инструмента, который он положил на ступеньку выше, и ждал, когда уйдут боль и головокружение.

Свет как бомба взорвался в его голове, Ким застонал и тяжело уткнулся лицом в руки. На другом конце освещенного фонаря Торрес вернулась вниз на несколько лязгающих шагов, чтобы стать возле него. “Подвиньтесь”.

Он чувствовал как чистая белизна искусственного света, горела в задней части его черепа. Ким только покачал головой.

Он был готов остаться.

“Не позволяйте этому бить Вас, Звездный флот”. Поразительно нежная рука поддерживала его под локтем, не вынуждая, а поощряя его стоять.

“Подвиньтесь”, повторила Торрес более печально.

Он поднял свою голову и заставил себя расслабиться, пока он не мог изучить глаза Торрес. Она переместила фонарь назад так, чтобы свет был более разбросанным. Это выделяло ее от темноты как тролля с дикой гривой. Ким, старался быть требовательным к себе, хотел быть сильным и сердитым как она, чтобы он мог заработать право жить и видеть снова свою семью. Но все образовало петли и сделало слишком больную подачу, и он не мог заставить, свое дыхание замедлиться, и очистить боль из своих взглядов.

“Я сожалею”, бормотал он, снова опуская голову вниз на руки.

Лицо Торрес выразило непривычную чувствительность, и она отпустила его локоть, как будто боясь, что перемещение слишком быстро сломает его.

“Все в порядке. Мы остановимся на минуту”. Она сидела, не отводя от него взгляд, скрестив руки на коленях.

Ким попытался улыбнуться ей, но боялся, что выражение будет ближе к страху, чем к дружелюбию. “Возможно, я добился бы большего успеха, если бы у меня было немного крови Клингона”.

Она издала грубый звук, похожий на смех. “Поверте мне. Это - больше проблем, чем пользы”.

Так ужасно, как он теперь выглядел по сравнению с ее амазонским самообладанием. Напрягаясь и не желая чувствовать другую судорогу призрачной боли, он даже не пытался сбросить руку, которой она оперлась тихо на его плечо. Он покачал головой, задушенный смехом в иронии всего этого. “Я потратил целую жизнь, готовясь к службе в Звездном флоте. И на моей самой первой миссии…” Он вслепую потянулся, чтобы сомкнуть свои пальцы с ее. “…Я собираюсь умереть…”

Ее рука плотно обернулась вокруг него. “Мы еще не умерли. Я знаю несколько вещей, которые старый гном не преподавал на своем Курсе Выживания”.

Замечание, казалось появилось откуда ни возьмись. “Гном?”

“Командующий Закариэн.” Торрес улыбнулась своему беспорядку, и Ким думал, что ощущал определенное облегчение в способе, которым она игриво толкала его руку. “Помните? Он должно быть, имел аллергию на все”.

Внезапная яркая память о худощавом преподавателе с белыми волосами и глазами столь же красными как его лицо, вспыхнула в голове у Кима. Они были в Аппалачи, и были вынуждены прервать экскурсию, когда что-то в местной флоре закрыло дыхание Закариэна без предупреждения. Класс Академии Кима сделал особенно хороший бросок, для того, чтобы найти путь от дикой местности до цивилизации без руководства преподавателя, в рекордное время.

“Вы пошли в Академию?”