Смотрительница замка Грабон (СИ)

И… из здоровой руки забрали что-то.

Разум вяло вспомнил, что все это время я упрямо сжимала мешочек с собранной травкой.

— Видели бы вы, как я его! Чуть хвост не отгрыз! — Седрик был в полном восторге от своей персоны. — Теперь можно всем говорить, что я боевой фамильяр.

— Ты наказанный фамильяр. И вместе с тобой все, кто в этой дурости участвовал, — немного вернул его в реальность Фейн.

Подумал несколько секунд и исправился. — Кроме Гиацинты, пожалуй. Она, наверное, и так усвоит урок.

Что?..

Какого… кхм… один из моих заключенных решает, наказывать меня или нет?

Уклад внутри замка Грабон что-то сильно перековеркало.

Было больно и отчаянно хотелось хныкать, но не было сил ни пошевелиться, ни издать хотя бы звук.

— Фейн, смотри… Не знаю, что показала Сильвана, но оно заставило нашего командира выругаться.

У меня получился рваный горячечный вздох.

— Кошак оказался не только саблезубым, но и ядовитым.

Слюна. Я почувствовала что-то такое, когда он облизал мне руку.

— Значит, правильно ты не разрешил забрать тушу.

— Она выживет?

Мое тело непроизвольно выгнулось.

Жарко… так жарко… По ощущениям, меня куда-то несли уже вечность.

— Силь, Ларк, Эйресс готовьте исцеляющий кокон. — Фейн как всегда умудрялся оставаться собранным и командовать всеми. — Мы не может потерять эту смотрительницу.

Последнее его замечания отозвались глупой радостью внутри.

Впрочем, ее быстро смела еще более раскаленная волна жара.

Бесконечный отрезок времени спустя мы оказались в комнатаx, где Сильвана и в прошлый раз лечила пострадавших магов. Оказаться на их месте было, мягко говоря, неприятно.

С меня срезали разодранное и испачканное в крови платье.

Вливали в рот то что-то горькое, то травяное.

Обрабатывали, а потом зашивали руку. Кто бы этим ни занимался — а я надеялась, чтo это сама Сильвана — он старался действовать бережно и не забывал об обезболивающих чарах.

Но действие яда сжигало меня изнутри, заставляло извиваться и выгибаться.

Кажется, меня держали.

Голоса не было совсем, будто его сожгло первым. Не получалoсь даже всхлипнуть, только тяжело дышать.

К моменту, когда меня окутали успокаивающей прохладой и оставили в покое, я уже немного мечтала умереть. И когда начала уплывать в зыбкую нереальность, поверила, что умираю… …Первой вернулась способность двигаться. Я пошевелила пальцами — это не принесло и тени боли. Осмелев, я чуть изменила положение. Жар схлынул. И выспаться удалось на много дней вперед.

Разлепив глаза, я увидела погруженную в темноту комнату.

Так сразу не скажешь, сейчас вечер того же дня или минуло несколько суток. К телу ещё льнули остатки слабо сияющих чар, но они таяли на глазах. Развалившись в кресле у стены, мирно спал Седрик.

Нет, прoйти должно было несколько часов, не более.

На мне была белая сорочка до колен. Значит, обошлось без пикантного представления.

Что ж, все не так уж и плохо.

Остатки кокона еще продолжали свою работу, просто так встать и уйти было нельзя. Да и Седрика тревожить не хотелось. Его наказание — сидеть у постели больной? Не очень-то изобретательно. На пострадавшей руке остались три розовых рубца, и если со временем они превратятся в шрамы — это будет наказанием для меня. Я заслужила. Наверное. Пусть случится как случится. Раз уж встать прямо сейчас не существовало возможности, я закрыла глаза и постаралась хотя бы задремать.

Уснула вроде бы не крепко, но этого хватило для видения.

Короткого, но пугающе яркого.

Я шла по пожухлой траве к замку. Вроде бы Грабон, но с одинаковым успехом это мог оказаться и другой замок.

Сегодня — пугающе мрачный.

К крепостным стенам крепились скелеты на кольях. В пустых глазницах горели алые огни. Они наблюдали за мной. Следили за каждым движением. А в кольце стены парили светящиеся духи.

— Ты пришла, моя красавица, — в шелесте поздней осени слышался шепот.

Я распахнула глаза и не закричала только потому, что в горле пересохло. Получился слабый сиплый звук, от которого Седрик даже не пошевелился.

Проклятье!

Села на койке, подышала немного.

Исцеляющие чары совсем истаяли.

Ничто не мешало мне пойти в свою комнату.

Отчаянно хотелось пить и вымыться.

С этим решением я слезла с койки и на ещё слабых ногах побрела прочь из палаты.

Пол холодил босые ноги. Понятия не имею, куда девалась моя обувь. Путь по лестнице и потом в самый широкий и самый короткий коридор успел стать привычным.

Сохранившаяся после пережитого слабость сделала его чуть длиннее, но я чувствoвала себя победительницей, когда вошла в свои покои.

Часть сознания зацепилась за что-то… как обычно, но не совсем так.

Никак не привыкну, наверное.

Зажегся свет.

Я со стоном вынырнула из сорочки и направилась в ванную.

Вошла, закрыла за собой дверь… и лишь тут поняла, что свет уже был включен и шумела вода.

Нереальное «что-то не так» обрело форму и плотность.

Встало во весь рост, приняв облик Фейна Балфура собственной персoной.

растерянного и голого ?ейна Балфура.

О-о… Ох.

Влажное облако пара захватило и меня тоже. Тепло льнуло к коже и будто просачивалось сквозь нее, изгоняя из тела остатки холода исцеляющего кокона.