Смута

- Посольство привезет, помимо договоров о союзе меж Русью и Византией и договора о супружестве с принцессой Анной, сестрой базилевса, еще и камею.

- Что привезет?

- Облик твоей будущей жены, племянник! - чуть повысил голос Добрыня, недовольный слабым знанием Владимира особенностей ромейской жизни и обычаев. - На драгоценном камне вырезан и красиво тамошними златокузнецами украшен. Знак приязни со стороны Василия Второго.

- Так бы сразу и сказал, - слегка надулся Владимир. - А то ‘камея’… Хотя и впрямь на слово ‘камень’ похоже.

- Византии сейчас плохо, они нуждаются в нас, - произнося эти слова, Добрыня постарался донести всю важность этого. - В средине месяца зарева (август) болгарское войско во главе с их царем наголову разбило ромейское войско в битве в врат Траяна. Говорят, но уверенности в том я не имею, что сам базилевс Василий Второй чудом от попадания в полон ускользнул.

Новость, к разочарованию принесшего ее, вызвала что у Путяты, что у Владимира Святославовича совсем не те чувства, которые предполагались. На их лицах читалось: ‘А не делаем ли мы ошибку, вступая в союз с теми, кто терпит поражения от врагов?’

- От племянника я мог непонимания ожидать. Но ты, Путята. Ты воевода жизнью ученый, победами и поражениями крученый… Это же хорошая весть!

- Чем, Добрыня?

- Претерпев разгром от давних недругов своих, болгар, базилевс нуждается в сильном союзнике. Том, который может ему войском помочь, если война совсем худо пойдет.

- Нам самим, не приведи боги, помогать придется, - проворчал Владимир Святославович. - И что тогда базилевс Василий нам пришлет? Жрецов своего Христа с мольбами для ниспослания победы?

- Деньги он пришлет. Много. Войско, если совсем сложно станет.Базилевс и его советники умные, понимают, чтосоюзнику порой помочь крепко утвердиться надобно. А за свою империю он не боится. За выживание не боится, потому как для краха таких вот поражений много надо. Вспомни предних князей киевских… Аскольд с Диром и Хельги Вещий Царьград приступом брали. Дед твой, Олег, под страхом приступа выгоднейший для себя договор у тогдашнего базилевса Вырвал. Отец твой, Святослав Великий.. Он и вовсе хотел базилевса Цимисхия на своего ставленника поменять. Лишь случаем все не вышло, но страх у ромеев крепкий перед нами, перед Русью.

Добрыня говорил, приводя более подробные описания событий, их подоплеки, описывал хитросплетения интересов внутри Византии и за ее пределами. И с каждым словом чувствовалось, как он не только овладевает внимание слушавших его, но и навязывает им свое представление о необходимых действиях.

- И как только тебя, дядюшка, жрецы просмотрели с твоим то даром убеждать, - мнимо сокрушенно вздохнул князь Киевский. -

- Не моя дорога, Владимир. Но вижу, что в правоте слов ты уверился.

- Убедительно речи ведешь, дядюшка. Но ты не сказал, когда прибудет посольство.

- И действительно, - слегка удивился Добрыня. - В бересене (марте), как снег сойдет. Может немного задержатся, если пути-дороги грязью непролазной перекроются или же раньше, на море, ветра не попутными окажутся.

- Выходит, чуть раньше или в одно время с наемниками, - призадумался Владимир Святославович. - Это тоже хорошо. А теперь. Уже напоследок, напомни мне основные вехи задумки. Хочу послушать еще раз. Вдруг что важное обнаружу или сам, или вот Путята.

Возражать Добрыня не собирался. Знал, что порой именно при проговаривании задумок на поверхности оказываются их слабые места, доселе не замеченные ни одним из посвященных в тайну.

- Вначале появляется посольство ромеев. Втайне от князей-ярлов, жрецов и люда простого подписываем договор о союзе, где смена веры на ромейскую указана. А для всех прочих - договор другим будет. О выдаче за тебя принцессы ромейской Анны и об оказании помощи воинской. Этим мы и найм йомсвикингом объяснить сможем, буде вопрос такой у кого возникнет.

- Хорошо ты, дядюшка, вплел даже про наемников, о которых лишь сегодня узнал.

- Учись и ты так поступать. Заранее продумывать все множество путей, которое возникнуть может, лишь невозможное отбрасывая в сторону, - тут Добрыня счел нужным дать родичу наставление. Знал, что сделанное в такой обстановке, оно крепко запомнится. - Где-то в это время с Рогнедой беда приключится. С лестницы упадет или грибами отравится…

Тут Путята непроизвольно поморщился. Претило ему такое убийство, но вместе с тем он приказал себе думать о нем, как о необходимости, без которой нельзя. Как-то вмешиваться в поток слов Добрыни сам он не стал, а вот князь Киевский себе это позволил. Вопрос у него возник, причем не из пустых.

- С чего одно событие к другому привязывать? Чуть раньше, немного позже…

- Потому я и говорю ‘где-то’. По творящемуся вокруг увидим. Но Рогнеда должна умереть до того времени, как мы соберем войско во исполнение договора о союзе. Нельзя оставлять ее, если вы во главе собранного войска покинем Киев.

- Покинем Киев? - эхом отозвался Владимир, но вопрошающе. - Здесь мы сильны, а по доброй воле лишаться преимущества… Дядюшка, ты это с чего надумал?