Смута. Том 2

— Спёкся наш полковник, — посмеиваясь, рассказывал после Николай Михайлович, неспешно попивая чай в столовой. — «Завибрировал», как Стас выражается. А нам того и надо. Пускай теперь Никанорова по карельским да новгородским лесам ищет. Охотхозяйства трясёт, егерей и прочих, да только народ там тёртый, таких, как «Петров» этот, сырыми на завтрак ели, и даже без соли. Я не я, лошадь не моя — и поди докажи чего. А напугать их не напугаешь. В глухомани живут, ни тюрьмы, ни ссылки не боятся. Да и куда их сошлёшь? В Туруханский край?

— Так и что же теперь? — робко спросила Юлька.

— Теперь, Юленька, действуем, как и наметили. Кадеты наши к нам пришли из 1909 года, и вы с Игорьком туда же угодили. Прекрасный год, судя по всему. Вот туда и надо заглянуть. Для начала — совсем ненадолго. Осмотреться. Приглядеть жильё. Отработать легенду. Заполучить паспортные книжки, наконец!

— Ну, с этим проблем не будет, — усмехнулась Мария Владимировна. — Отработано…

— О да. У них же там документы даже без фотографий. Описания примет, да такие, что под каждое тысячи людей подойдут.

— Значит, когда?

— Как ты сможешь, милая. И смотря что тебе для этого потребуется.

— М-машина…

— Будет тебе машина. В этом мире мы исчезнем на несколько секунд и сразу же появимся вновь. А вот там нам лучше пока не задерживаться.

…Гудели приборы, мигали лампочки. Они стояли посреди лаборатории, все четверо, в «соответствующей времени одежде», Юлька с Игорьком — в подлинной своей гимназической форме, Мария Владимировна — в длинном платье и шляпке, Николай Михайлович — в солидного вида костюме с жилеткой и котелком. В жилетном кармане — золотые часы.

— Возвращаются домой. — Профессор защёлкнул крышку. — Подарок отца на семнадцатилетие. Долгонько же ждали… Ну, с Богом!

— За руки все возьмитесь, — язык плохо слушался Юльку. — И за меня.

Она не знала, почему так нужно, но не сомневалась — нужно именно так.

Пространство открылось сразу же, послушное малейшим усилиям её воли: знакомое золотистое сияние, столпы, тёмные водовороты — и разом всё совсем не так.

Тогда она легко скользила, была подвижна, словно рыбка в океанской толще; была в своей стихии, а сейчас словно продиралась через колючий незримый лёд, каждое движение давалось огромным трудом и нарастающей болью.

Она не летела, она ползла над бездной.

Юльку начало захлёстывать паникой, как бывает с пловцом, вдруг осознавшим, что он угодил в отбойное течение, что его уносит в океан, а силы стремительно тают.

Она начала задыхаться. Хотя чем она может дышать в этом пространстве?!

…И всё-таки Юлька дотянула. Золотое сияние искомого потока надвинулось на неё, мир вокруг обрёл чёткость, краски, звуки, запахи — вокруг царило лето, милое, прекрасное лето, и кадеты сейчас в лагерях, и Ирина Ивановна Шульц наверняка навещает их с гостинцами, с несравненными пирогами «от Матрёны», а роскошный сибирский кот дремлет себе на высоком комоде, прикрыв драконьи глаза…

Прошлый раз они с Игорьком оказались на площади Революции подле Кировского моста; на сей раз Юлька нацеливалась примерно на ту же область, только на дворы, где их появления никто бы не заметил. Она не сомневалась, что сумеет попасть куда надо, и она попала…

Правда, ноги у неё немедля подкосились, в голове закружилось, и она едва не оказалась на земле — хорошо, подхватил Игорёк, а миг спустя и Онуфриевы-старшие.

Что там вокруг неё — Юлька не видела. Мутило, в глазах всё плыло, она не могла даже идти, на вопросы только кивала, что, мол, жива, дышу.

Николай Михайлович отправился «ловить извозчика» — и вскоре и в самом деле вернулся, подхватил Юльку на руки, понёс.

Потом был цокот копыт и покачивание пролетки. Куда они едут, зачем — она не знала. Больно было даже смотреть.

Ещё потом они куда-то приехали, её несли на руках, звучали тревожные голоса: «Может, доктора, барин?..» Потом её уложили на постель, и она провалилась в сон, как в беспамятство.

Ей показалось, что глаза она тотчас же и открыла. Голова не кружилась, только во рту остался какой-то свинцовый привкус. Вокруг стоял знакомый, привычный шум — гудели вентиляторы, басовито жужжали приборы: они вновь были в лаборатории.

— Две секунды, — услыхала она. — Юленька, милая, как ты?

— Я-а… ничего… — выдавила Юлька. — Опять я… в обморок упала?

— Нет, на сей раз ты просто крепко спала. Ну как крепко, ругалась вот, когда я тебя будить пытался. — Игорёк стоял рядом, держал её за руку. — «Отвали, я спать хочу» и всё такое.

— Поэтому мы не так перепугались, как в первый раз, — подхватила Мария Владимировна. Щёки у неё раскраснелись, глаза блестели. — Спасибо тебе, милая. Даже не представляешь, какое это было счастье…

— Погоди со своим счастьем, — сурово перебил её Николай Михайлович. — Вот, Юля, выпей. Должно полегчать. Глюкоза, витамины, тонизирующие вещества… У тебя явно гипогликемия, ты израсходовала слишком много сил… вот, приляг.

— А сколько ж мы там…