Смута. Том 2

— Мы от вас, александровцев, слегка отстали, в Мценске подзадержались; а по слухам, красные таки собрали ударную группировку и пошли в наступление, нас намереваясь отрезать. В принципе решение логичное и напрашивающееся. Мы рвёмся вперёд, тылы отстали — самое время ударить, окружить, примерно как мы их под Миллерово. Но то слухи были, а как на деле — штаб корпуса нас извещать не счёл нужным. Вот и хотел проверить.

— И вы, Михаил Гордеевич, молчали? — Две Мишени поднялся.

Дроздовский равнодушно пожал плечами. Людское мнение о себе он давным-давно игнорировал.

— К слову не пришлось, Константин Сергеевич. Да и не в этом разве весь замысел — ни на что внимания не обращая, рваться вперёд, до самой Москвы? А красными пусть марковцы занимаются. Им задача была поставлена левый наш фланг обеспечивать.

Две Мишени кивнул. Дроздовский — он такой. Его можно на дуэль вызвать, застрелить даже, только он всё равно не изменится. Храбрости невероятной, в бою — удачлив, полк его боготворит, однако и крови льёт…

— Тогда удачи вам, Михаил Гордеевич. Тулу оставлять так просто нельзя, гарнизон тут немалый. Найдётся решительный командир, приведёт их в порядок, да и ударит. Сейчас их ещё рассеять можно, а завтра уже нет.

— Тогда решено. — Дроздовский быстрым шагом направился к дверям. — Но телеграмму в штаб мы всё-таки дадим.

…Они так и сделали. К полному изумлению Аристова, ответ пришёл считаные минуты спустя.

— Слава богу, — ядовито прокомментировал Дроздовский, — наконец-то шишки наши сподобились дежурного у аппарата держать безотлучно. Ну, что там, Константин Сергеевич?..

Две Мишени склонился над лентой.

На рассвете всё того же 7 июля 1915 года Ударная группа Южного фронта красных в составе четырёх стрелковых дивизий и двух стрелковых бригад, а также трёх кавалерийских дивизий вкупе с отдельными рабочими полками, сосредоточившись в районе восточнее Брянска, перешла в наступление в общем направлении Карачев-Богородицкое, имея задачу выйти к Орлу, перерезав там коммуникации наступавших на Москву белых частей, после чего, продолжая движение на северо-восток, овладеть Мценском. Отдельным частям приказано было занять слабозащищённые Кромы и Дмитровск. Одновременно при поддержке резервов переходили в наступление собранные у Павелеца и Ряжска части левого крыла Южфронта: 3-я, 42-я стрелковые дивизии и 12-я кавбригада, пополненные за счёт «партийного призыва». Встретиться намечено было у Ельца.

Городок Карачев красные заняли без боя, добровольческих частей там просто не было; это, само собой, не помешало товарищу Якиру отправить победную реляцию по прямому проводу непосредственно в Смольный. Далее часть войск двинулась, подражая белым, на бронепоездах и в эшелонах по железнодорожной ветке прямо на Орёл, другая — по широкой шоссейной дороге Карачев — Нарышкино.

Конные части устремились южнее, нацеливаясь на Кромы.

К полудню красные наконец столкнулись с добровольцами.

Левый фланг 1-го армейского корпуса Добровольческой армии обеспечивали марковцы — 2-я офицерская генерала Маркова дивизия, развёрнутая из полка. Поневоле растянувшись кордонами на несколько десятков вёрст, дивизия не занимала сплошной линии обороны, укрепившись в узлах дорог, в районах переправ и так далее. На правом фланге дивизии, где стоял её «исходный», «материнский» полк, два батальона коего (из четырех) обращены были на формирование двух новых полков, марковцы заняли Нарышкино, где сходились железная и шоссейная дороги, что вели к Орлу.

Рельсы были разобраны. Дороги перекопаны рвами и траншеями.

Бронепоезд красных встретили артиллерийским огнём с закрытых позиций, по заранее пристрелянным ориентирам. Получив несколько попаданий, с пожаром на артиллерийских площадках, бронепоезд начал отходить, однако тут уже на излёте трёхдюймовой гранатой был поражён паровоз, и экипаж бронепоезда его оставил.

Подошедшие эшелоны Эстонской дивизии начали разгружаться прямо в поле, однако марковцы сделать им этого не дали. Без «ура», молча цепи в чёрных мундирах встали из окопов, опрокинув не успевшие развернуться эстонские роты и пленив многих прямо в вагонах.

Впрочем, «пленив» — это неверно. Марковцы и дроздовцы отличались жесткостью только на поле боя, попавших в их руки красных командиров и комиссаров расстреливали; если это были, как Станкевич, офицеры императорской армии, перешедшие на сторону красных, — вешали; но рядовых, особенно из крестьян, обычно просто распускали по домам.

Не в этот раз.

Эстонская дивизия, сформированная из «эстонского пролетариата и трудового крестьянства», отличалась стойкостью и дисциплиной. Почти полностью укомплектованная эстонцами, в том числе и из пребывавших в Петербурге на заработках, она беспрекословно выполняла любые приказы, в том числе и подавляя «мятежи контрреволюционного кулачества», что стали вспыхивать то тут, то там зимой — весной 1915-го.

В этот раз ей не повезло.

Очень многих её бойцов марковцы расстреляли прямо в вагонах.