Смутное время

«Спикеру Высшего Совета СГЛД лейтенанту Чехову.

Адмирал Ямада любезно согласился передать Вам мое сообщение по своим каналам связи. Как Вы знаете, мне, как подвергшейся репрессиям дочери императора Константина, предоставлено политическое убежище и временное гражданство системы Эпсилона Индейца. Учитывая мою роль в известных Вам событиях, приведших к подавлению мятежа на Индейце-3, правительство системы выдвинуло меня кандидатом в члены имперского Сената и рекомендовало Малому Сенату Эпсилона Индейца утвердить мою кандидатуру. Вторым кандидатом был выдвинут сам адмирал Ямада. Вчера в Малом Сенате прошло голосование по нашим кандидатурам. Как и предполагал адмирал, положительное решение было принято квалифицированным большинством голосов. Насколько мне известно, идея восстановления Сената Империи принадлежит Вам, и, как я понимаю, когда и если он будет созван, одной из основных или, по крайней мере, первых его задач станет избрание нового императора. Я, как дочь погибшего императора, всячески приветствую Ваши усилия, направленные на воссоздание институтов власти Империи, но как честный человек, а теперь и законно избранный сенатор, хочу предупредить Вас, что при выборах императора Вашу кандидатуру я не поддержу. При всем уважении к Вам, как к человеку и офицеру, проделавшему огромную работу во благо Империи, я не вижу в Вас качеств, необходимых для руководства государством. Тем не менее, хочу Вас заверить, что я поддержу все Ваши действия, направленные на скорейший созыв Сената и избрание нового императора. Буду благодарна, если вы будете держать меня в курсе результатов ваших усилий на этом направлении.

Сенатор Е. Новикова».

Я перечитал сообщение еще раз. Чем же я тебя так обидел, Евгения? Мы ведь почти и не общались. В курс наших дел тебя вводила Хельга, а потом мы пересекались только по делу, когда готовили операцию на Индейце-3. Хотя…, теперь, после этого письма, я, кажется, начал догадываться, в чем дело. Встали на место кое-какие отдельные фразы и намеки, звучавшие иногда из уст Хельги, хотя прямо вопросы моих отношений с Евгенией она со мной никогда не обсуждала. А я все не мог понять, что же в этих вскользь оброненных словах меня так напрягает.

Положение Евгении в обществе всегда было сложным. Быть дочерью императора — очень тяжелая судьба. Никогда не знаешь, чем вызван интерес к тебе со стороны других людей — твоими личными достоинствами или лишь тем, что ты дочь главы государства. Думаю, в таких обстоятельствах у Евгении просто не могли не развиться определенные комплексы на этот счет. Вот и меня она, похоже, восприняла, как человека, которому сама она совершенно не нужна, а все мои действия по спасению ее из застенков Феррейры направлены только на то, чтобы получить в свои руки инструмент для организации легитимного выдвижения себя любимого в новые императоры.