Смутное время

А плащ был подлинно хорош! Шкура Небесного волка пошла на него, немного отливающая серебром стали и синевой зимнего заката. Нежная и теплая, должно быть.

Женщина заметила движение орка. Если шкура Небесного волка и есть трофей Первой Охоты, то этот растяпа заслуживает уважения, ведь после серебристого хищника свирепее и опаснее в степи только саблезубый тигр. Для пятнадцатилетнего мальчишки (а именно в этом возрасте проводится священный ритуал) – небывалая заслуга, и все же…

Орк поднялся на ноги, разумно решив, что хватит уже валяться на траве.

И оружие у него – небывалое. Секира подгорного народа, красивая, расписанная узорами и непонятными рунами. Необычен этот парень, эх, необычен. Но он, злые духи его подерите, спугнул ее тролля! И хоть охотница должна была, как и все орки, что встречают Готовящегося-встать-на-стезю, оказывать ему почтение и помощь, она все так же продолжала грозно глядеть на растяпу.

– Что тебе здесь нужно?

– Ничего, о дева… я просто… – Он сморщился. – Тебя увидел и… я не хотел мешать… просто…

– Чтоб я тебя больше никогда не видела, понял, мальчишка? – Она развернулась и пошла прочь. Он с тоской глядел ей вслед. – Еще раз увижу – проткну стрелой, – добавила она напоследок и скрылась в полутьме меж деревьями.

Глава 7

Альтиэль 

Прекрасной дамы взгляд

Поработил тебя.Не скажешь ты ей: «Нет»,Опасности кляня.Попался сам в капкан,И кто же виноват?…

Пути иного нет,И смерти бьет набат.Эпитафия на могиле рыцаря 

24 апреля 652 года. За 9 дней до осады Элагона.

Северо-восток королевства Ронстрад.

Порог Конкра. Лес Хоэр.

Бывший сотник двадцать первой заставы Логнир Арвест и прекрасная эльфийская принцесса шли по лесам уже восьмой день. Шли молча, не говоря друг другу ни слова. Поначалу Логнир еще пытался завязать разговор, но стоило ему только обратиться к эльфийке, как та гордо поджимала губки и делала вид, что для нее слова человека не более чем назойливый шум. Поэтому нет ничего удивительного в том, что вскоре Логнир оставил любые попытки обратить на себя внимание своей спутницы.

За эти дни они добрались до Лесного кряжа, перешли через него и спустились в другой лес, совершенно непохожий на тот, где жили эльфы. Южный Конкр был солнечным, хвойным, изумрудная трава перемежалась пушистым ковром опавшей хвои, а высокие тонкие сосны и ели, казалось, задевали своими вершинами облака. Там вода в многочисленных ручьях и речушках была подобна чистейшему горному хрусталю и пахла самой весной, самим солнцем.

Здесь же представлялась совершенно другая картина: это были леса, где жила различная нечисть вроде гоблинов, гигантских пауков, больших летучих мышей – нетопырей, троллей и орков. Лес Хоэр в простонародье называли Чернолесьем, и пусть злобные жители мрачных пещер и глубоких нор не заходили в светлый Конкр, здесь они хозяйничали вовсю. Эти заросли издавна считались дикими и опасными, и люди никогда не приближались к Хоэру, стараясь даже не смотреть в сторону проклятых чащоб.

Логнир понуро брел впереди, эльфийка же, будто наслаждаясь прогулкой, неслышно скользила в нескольких шагах за ним. Человек держал руку на эфесе меча и пристально вглядывался в следы на земле, в то время как его спутница беспечно любовалась окрестностями, наивно позабыв об опасностях Чернолесья. Так казалось рассерженному сотнику, на самом же деле принцесса шла и ловила себя на мысли, что слишком часто взгляд ее останавливается на широкой, скрытой серым плащом спине спутника. Только Тиена ведает, насколько он ей не нравится! Этот неуклюжий человек, подчас хромающий и спотыкающийся на кочках и корнях, всем своим видом раздражал ее возвышенные представления о красоте своей убогостью и жалким видом. Растрепанная, неаккуратная борода, грязные спутанные волосы, походящие на солому, от которых была одна лишь польза – они скрывали уши уродливой округлой формы, – все это могло вызывать лишь презрение. Принцесса привыкла видеть вокруг себя благородных эльфов при полном параде, облаченных в дорогие плащи и камзолы, шитые золотом и лунным серебром, украшенные сапфирами. Ее все время окружали вежливые и учтивые лица, с детства она училась внимать изящным движениям бровей, улавливать брошенные невзначай красноречивые взгляды и выражать смех одними лишь уголками поджатых губ. Этот человек же был первым, кого она увидела из их племени дикарей. Грубый, неотесанный, глупый. Верно говорят северные лорды, что люди – всего лишь варвары, не заслуживающие ни капли уважения. О том, чтобы хоть иногда мыться, он вообще, кажется, не слыхивал – эльфийка предпочла забыть, что он только что вышел из плена, куда попал после кровавого сражения.