Смысл тревоги

Иллюзия рациональности на время уменьшает чувство тревоги, скрывая противоречия. Эта иллюзия имеет к проблеме тревоги самое непосредственное отношение, поскольку люди часто не хотят иметь дело с тревогой из-за ее «иррациональной» природы. Это можно видеть в случае Хелен (стр. 213–222, которая, забеременев, старалась убежать от этого факта, подкрепляя свою иллюзию всевозможными «научными фактами». В нашей культуре существует тенденция подвергать тревогу «рационализации», то есть сводить ее к конкретным страхам, с которыми, как думают люди, можно справиться с помощью разума. Но это приводит к самообману, поскольку человек не способен увидеть реальный источник своей тревоги. Кроме того, иллюзорные построения рано или поздно разваливаются.

Когда культура противоречива, члены общества, без сомнения, в большей мере подвержены тревоге, поскольку человеку в таком обществе чаще приходится сталкиваться с ситуациями, где невозможно выбрать правильный образ действий. Вспомним описания жителей Мидлтауна, которые «запутались в противоречивых моделях поведения, ни одну из которых нельзя ни категорически отвергнуть, ни безусловно одобрить, так что все время остается неопределенность». Когда ценности или цели человека поставлены под угрозу, он лишен возможности опереться на последовательную систему ценностей своей культуры. Поэтому угроза, которую ощущает человек, касается не только возможности достичь поставленной цели; почти всегда угроза порождает сомнения в том, следует ли вообще стремиться к достижению этой цели, — таким образом, опасность угрожает самой цели. Я хочу напомнить, что страх превращается в более глубокое и всеобъемлющее состояние тревоги в том случае, когда опасность становится более глубокой и начинает угрожать самой системе оценки. Именно это приводит к ощущению «растворения Я».

Как я думаю, это и происходит в нашем обществе. Поэтому незначительная — с объективной точки зрения — угроза ценностям может вызвать в нашей культуре состояние паники и полной дезориентации.

О том же говорит и Манхейм: «Важно помнить, что наше общество переживает не кратковременный период беспокойства, но радикальное изменение своей структуры

»[406]

. Так, во времена безработицы человека беспокоит не только временная потеря средств к существованию:

«Катастрофа [в связи с безработицей] заключается не только в том, что у человека исчезает возможность найти себе работу, но и в том, что его сложная эмоциональная система, тесно связанная с налаженной работой социальных институтов, теряет объект, на котором она могла бы фиксироваться. Маленькие цели, на которые человек направлял все свои силы, внезапно исчезают, и теперь он потерял место работы, ежедневное занятие и возможность использовать свои конкретные способности, сформировавшиеся в течение долгого периода обучения. Более того, его привычные желания и импульсы остаются неудовлетворенными. Даже если его обеспечивают средствами, например, если он получает пособие по безработице, вся организация его жизни, все стремления его семьи оказываются уничтоженными»[407].

Затем Манхейм касается одного очень важного, с моей точки зрения, вопроса: