Смысл тревоги

В изложении событий ее детства явственно проступает неприятие со стороны отца. С начала болезни матери отец жил с другой женщиной и только изредка возвращался домой. После расспросов Долорес рассказала, что отец никогда не играл с ней, когда она была ребенком, хотя возился с ее младшим братом. Когда я спросил Долорес, обижалась ли она на то, что отец никогда с ней не играл, она взглянула на меня с изумлением, как будто такой вопрос никогда не приходил ей в голову. По-моему, последовавший отрицательный ответ даже менее поразителен, чем тот факт, что такое положение вещей не только никогда не было для нее субъективной проблемой, но еще и вызывало удивление, что кто-то мог представить это в таком виде.

Мы оцениваем отвержение Долорес отцом как умеренно высокое. Из-за скудности данных, особенно касающихся матери, мы, поколебавшись, оценили общее отвержение Долорес как

умеренно высокое, не забывая, что с той же вероятностью ее можно поместить и в умеренно низкую категорию.

Случай Долорес продемонстрировал нам сильнейший конфликт в ситуации угрозы. Конфликт выражался в тревоге, которая по интенсивности приближалась к панике, характеризующейся крайней отстраненностью и частичным психологическим параличом.

Он показывает, каким образом человек может быть напуган буквально до оцепенения. Конфликт был ситуативным и утих, когда Долорес, освобожденная из-под гнета угроз тети, смогла раскрыть правду о своей беременности. Но пока конфликт был в разгаре, его власть распространялась на все, что, по мнению Долорес, могло привести к разгадке тайны, которую она должна была хранить. Поэтому гинекологическому обследованию была приписана иррациональная, «магическая» способность вскрыть правду о причине ее беременности.

Для того чтобы понять, почему ее конфликт был столь силен, важно учитывать, что Долорес склонна приписывать авторитетным фигурам власть над ней и подчиняться этой власти. К примеру, можно предположить, что ее конфликт не был бы так заметен и она не цеплялась бы за сфабрикованную историю так крепко и упорно, если бы не верила, что у тети достаточно власти для выполнения всех угроз, а у нее самой нет никакой силы. И, с другой стороны, конфликт также был бы менее силен, если бы Долорес не наделяла такой властью социальных работников и врачей. Руководствуясь этой гипотезой, можно понять, что ложь о виновнике беременности отчасти избавляла ее от ощущения «ловушки». Во время конфликта тревога Долорес была очень высока; когда конфликт стих, ее тревогу оценили как умеренно низкую.[451]

Мы ориентировочно оценили отвержение Долорес как умеренно высокое. Однако обратим внимание, что Долорес, равно как Луиза и Бесси, не интерпретировала отвержение как субъективную проблему. Ярчайшим примером служит ее изумление при вопросе, обижалась ли она на то, что отец никогда с ней не играл. Неприятие рассматривалось как реальный факт, а не причина для субъективных колебаний и конфликтов. На основе этих рассуждений предполагается, что даже если материнское отвержение было сильным, Долорес никогда его таким не считала и не рассказывала о нем.

Филлис: отсутствие тревоги у опустошенной личности

Двадцатитрехлетняя Филлис была старшей дочерью в семье, принадлежавшей к среднему классу. У нее было две сестры семнадцати и двенадцати лет. Отец Филлис был протестантом, а мать — католичкой; девушка воспитывалась в католическом духе. Во время беременности она работала бухгалтером в банке. В школе и бизнес-колледже (как и в других сферах жизни) Филлис славилась своей молчаливостью, прилежностью, исполнительностью и дотошностью. В «Ореховом доме» последнее качество проявлялось в чересчур старательном приведении себя в порядок перед каждым интервью. Отцом ребенка был военный врач, которого она встретила, когда работала USO hostess. Его профессия и звание майора составляли предмет гордости Филлис и ее матери. Филлис наивно идеализировала этого человека и постоянно отмечала, что он «блестящий» и «без единого изъяна».