Смысловая вертикаль жизни. Книга интервью о российской политике и культуре 1990–2000-х

Структура книги включает тематические блоки, по которым видно, какие темы волновали как самого Бориса Дубина, так и в целом российскую медийную сферу, испытывающую потребность в аналитических комментариях происходящего. В некоторых случаях сохранялись оригинальные названия интервью, иногда названия давались составителем, иногда для заголовков заимствовались формулировки самого Дубина. Среди интервью будут встречаться разные форматы: беседа в формате вопрос-ответ, беседа в сообществе коллег или диалог с собеседником с равным вкладом обоих. Открывают и завершают книгу эссе российских исследователей, учеников Бориса Дубина, а также его коллег, социологов, культурологов, философов. В заключение приводятся библиографические списки его работ и переводов.

«Смысловая вертикаль жизни

» – формула одного из интервью Дубина, которая, впрочем, проходит рефреном через все его рассуждения и жизненные установки: нелюбовь к жестким иерархиям власти, доминированию, эгоцентризму и герметизму, которым он неизменно противопоставлял коммуникативную открытость, доверие, чуткость, понимание, взаимодействие, солидарность. Поэтому не властная довлеющая вертикаль самодостаточности, но устремленное вверх становление самосознания, моральное обязательство достоинства, кропотливый повседневный труд: «Паскаль, да и мудрецы до него говорили, что только зло растет само собой, а добро нужно строить каждый день, потому что оно разрушается на глазах. Нужны коллективные усилия общества по созданию этого добра: чтобы прекратились перебежки, чтобы появилась не властная, а смысловая вертикаль жизни»[3].

После внезапной и опустошающей в своей непредсказуемости смерти Бориса Дубина в 2014 году должно было пройти время, чтобы эта книга появилась. За семь лет в стране произошли столь радикальные изменения, что анализируемые им позднесоветские и раннепостсоветские реалии стали видеться на рефлексивной дистанции; многие, если не все, диагнозы подтвердились; а ухваченные им тенденции общественной жизни обострились настолько, что некоторые фрагменты интервью стало страшно читать – так реалистичны оказались заложенные в них контуры будущего.

В последние годы Дубин говорил, что остается «все меньше сообществ, к которым [он] хотел бы быть причастным». Это понятное одиночество или сосредоточение в себе человека, опыт миропонимания которого становится с годами все глубже и уводит его от поверхностных и быстротечных соединений. Одиночество человека-универсума, культурного и интеллектуального, который тем не менее всегда сожалел об отсутствии в России гражданских сообществ и коммунитарного импульса солидарности, был открыт для общения, уважал оппонентов, помогал другим советом и делом, соучаствовал в их личном и профессиональном росте… В этом – его жизненное кредо, а после него – не только сотни работ, которые нам еще предстоит открывать для себя, но и тысячи вовлеченных в рефлексию и дискуссию читателей, десятки учеников и коллег – соучастников его мысли. Для широкой публики он был авторитетным социологом и тончайшего слуха переводчиком; для коллег – бесценным другом и незаменимым сотрудником; для учеников – горизонтом, определяющим смысловые и ценностные координаты жизни. По словам одного из интервьюеров этой книги, «он был одинаково нужен всем. Его нравственное чувство принималось за безошибочное, его научный труд был интересен до последнего дня, его стихи и переводные работы принимались как мерило вдумчивости любви к жизни, политическая позиция ни разу не увязывалась с выгодой, его дружба оставалась нерушимой, его обязательность и сегодня обсуждается как пример профессиональности и безжалостности к себе»[4]

. В этой книге – попытка реконструировать мыслительный универсум через интервью, в которых – средоточие жизненного опыта и аналитического зрения Бориса Дубина, фактура его диалогического языка и глубиномер проницательных интуиций.

Воскрешенный в слове

Елена Петровская

О «связности высказывания» как заявлении этической позиции