Сначала кофе

Мы общались как два робота. Или муж и жена, которые в браке уже тысячу лет и до смерти друг другу надоели.

Раньше такого не было. Обычно я шутила, он смеялся. Или наоборот. А сейчас между нами что-то совсем не похожее на… На нас. А мы вообще были?

Повисла пауза, которая дала понять, что недосказанности мучают обоих.

Кир встал, собрал контейнеры в пакет, достал бутылку вина.

— Будешь?

Я не отказалась.

Красное терпкое густое вино приятно грело, но не успокаивало.

— Ась, ты не переживай. Макс сегодня дал маху. Он придурок, конечно, но ты его не бойся. Больше не повторятся эти мерзкие подкаты. Он выпил и потерял тормоза.

— Угу, — кивнула я.

В это было не сложно поверить. Меня волновало совсем другое.

Кирилл пригубил из бокала, поставил, забрал и мой. Он взял меня за подбородок, заставляя поднять голову.

— Эй, зайчишка, ну что ты как неживая? Какие тараканы опять поселились у тебя в голове? М? — Он улыбался, но глаза оставались холодными и пустыми. — О чем ты думаешь с таким серьезным видом?

— Об Алене, — выпалила я, не в силах больше держать это в себе.

Кир тут же убрал руки, потянулся за бокалом.

— И что о ней? — с раздражением уточнил он.

— Макс сказал…

— Макс был пьян, Ася. Не нужно принимать на веру все, что Стерн несет, когда выпьет.

— Но сегодня он правду сказал. Ты все еще любишь ее, ведь так? — проговорила я, сама себя ненавидя за этот вопрос. — А я очередная, которую трахаешь.

— Мы не будем обсуждать это, ясно? — процедил Кир сквозь зубы, почти рыча на меня.

— Почему?

— Потому что я так сказал, — рявкнул он.

Я вздрогнула от крика, облилась вином, попыталась дотянуться до полотенца, но уронила бокал. Дорогое стекло острыми брызгами разлетелось по полу.

— Проклятье, — выругался Кир.

— Я уберу, — пискнула я, садясь на корточки, чтобы собрать большие куски. Сегодня, похоже, день больших разочарований и битой посуды.

— Оставь, — велел Нечаев, отдирая меня от пола, аккуратно забирая осколки и выбрасывая в пакет с пустыми контейнерами.

Я больше не могла сдерживать слезы. Они катились по лицу ручьями. Сил хватало только, чтобы не всхлипывать, подавляя рыдания.

Кирилл обнял меня. Прижал к себе крепко-крепко, уговаривая:

— Не плачь, зайца. Пожалуйста.

— Я стараюсь. Стараюсь. Прости, — бормотала я, действительно пытаясь справиться с собой и не устраивать катастрофу.

Так себе поучалось вопреки титаническим усилиям.

Кирилл смахивал слезы с моего лица.

— Ты читала эту проклятую статью, да? Не отвечай, знаю, что читала, — говорил он. — Не надо, Ась. Не тащи это на себя. Забудь. Все в прошлом. Забудь, забудь, забудь, — просил Кирилл, покрывая мое лицо поцелуями.

— Не могу, — хрипела я.

— Почему?

Я распахнула глаза, замерла, посмотрела в его черную бездну и выпалила единственное, что было причиной:

— Потому что я люблю тебя.

Кирилл замер. Я — тоже. Он не моргал. И я смотрела во все глаза. Прошло несколько секунд, которые полагались для осознания счастья и ответного признания. Нечаев молчал.

«А он тебя не любит», — подсказал разум. И сердце в этот раз было с ним солидарно. Словно тысяча игл вонзились в меня. Я едва дышала от боли. Кир продолжал молчать и смотреть на меня. Не знаю, что бы он сказал в итоге. Неверно, я бы в любом случае ударилась в истерику. Поэтому, чтобы предотвратить катастрофу и не слышать ничего в ответ, я поцеловала его. Горячо, страстно, вложив всю свою любовь и отчаяние в движения губ и языка.

Нечаев застонал, стискивая меня сильнее. Его ладонь скользнула по спине и ниже, сжала попу. Я придвинулась вплотную, потёрлась, чувствуя его возбуждение, вырывая из гора сладкий стон. Потянувшись к поясу брюк, я лихорадочно дергала ремень дрожащими пальцами, а Кир торопливо расстёгивал пуговицу на моих джинсах и тянул молнию. Он усадил меня на столешницу, не прекращая целовать, раздевать, трогать. Пожалуй, даже наши безумные ласки в випе перед первым сексом не были такими жаркими.

Мне казалось все таким ярким и острым. Слезы снова брызнули из глаз, потому что я не могла более подавлять эмоции. Кир ворвался в меня резко, почти грубо сжимая бедра. Эта боль была сладкой по сравнению с тем, как истекало кровью мое сердце. Нечаев сразу взял бешеный темп, но я опять хотела этого.

— С ума меня сводишь, Аська, — рычал он, жаля меня губами, прикусывая и засасывая кожу, оставляя следы. — Тебе мало этого? Неужели этого мало?

Я не отвечала, только крепче сжимала плечи, вдавливая ногти в его кожу. Царапалась, как кошка. Вскрикивала, как помешанная. Я отдавала ему все, что у меня было, забирая то, что он мог мне дать. Не так уж и мало, если подумать. Но думать я не хотела. Я хотела Кирилла. Себе, целиком. Навсегда.

Это было началом конца.

Блаженство, смешанное с болью. Отчаяние и удовольствие. Трепет и смирение.

Кир уперся кулаками в столешницу. Прижался своим лбом к моему. С нас обоих лил пот. Мы дышали, как астматики после стометровки. Нечаев нашел губами мой рот, целуя с душераздирающей нежностью.

Он сжал мой зад и снова толкнулся бедрами.