Снайпер

Боб с трудом оторвался от земли. Насквозь промокший, чувствуя неимоверную слабость во всем теле, которое можно было назвать живым лишь наполовину, он, сцепив зубы, поплелся к животному. Не различая ничего перед собой, он шел только на запах сгоревшего пороха, который так хорошо знал, что мог ориентироваться по нему в пространстве. Дойдя до свиньи, он как подкошенный рухнул на землю.

Она весила около сорока фунтов и была длиной где-то три фута. От нее пахло навозом и гнилью. Ее пятачок был настолько нежным, что казалось, был создан ангелом. Такими же нежными были ее веки, покрытые легким пушком волос.

Пулевое отверстие было маленьким, но под ним образовался огромный вздувшийся волдырь. Картина была отвратительная. Однако крови почти не было. Она просто не вытекала из раны, как это случилось с Бобом после того, как в него выстрелил Пайи. Вот почему он выжил, а свинья умерла сразу. Спасибо Пайну за то, что стрелял маленькими 9-миллиметровыми пулями. Он нарушил одно старое доброе правило: стреляй только из настоящего оружия.

В один прекрасный день, Пайн, я выстрелю в тебя из настоящего оружия!

Он быстро достал из кармана джинсов свой “Кейс XX”, который пребывал там в целости и сохранности все это время, и поблагодарил Бога за то, что на протяжении долгих лет этот маленький нож безотказно служил ему, постепенно превратившись в такой же неотъемлемый атрибут его одежды, как ботинки и носки. Перевернув животное так, чтобы его мягкий живот находился вверху, Боб внезапно почувствовал, что теряет сознание. Казалось, на какую-то долю секунды его уставшая душа покинула свое несчастное тело. На Боба вновь накатилась волна галлюцинаций, и он забыл обо всем. Придя в себя, он недоуменно посмотрел на нож в своей руке, потом на мертвое животное. После этого быстро разрезал свинью и…

Бобу нужна была печень. Он нашел ее под ребрами и осторожно вырезал это сокровище, напоминающее сгусток запекшейся крови. Она была еще теплой, и в ней было много обогащенной кислородом крови.

Печень была самым питательным и самым лакомым кусочком для Боба. В ней было все для того, чтобы он выжил. Он оторвал кусочек и поразился его упругости и нежности. У него закружилась голова. Он стал энергично жевать, яростно работая зубами; потом оторвал еще, поражаясь тому, насколько он голоден и как сильно его организм нуждается в пище. Боб ел до тех пор, пока от печени не осталось ничего.

“Теперь я жив”, – подумал он.

В этот момент он услышал звук работающих лопастей вертолета и припал к земле. “Хьюи” пронесся вдоль берега реки, пригибая деревья воздушными потоками работающих лопастей. “Они ищут меня”, – понял Боб и с сожалением подумал о своей сложной и запутанной жизни. Потом взвалил себе на плечи тушу свиньи и зашагал в глубь болот.

Глава 17

Отсутствие полковника Шрека по той или иной причине всегда пугало Добблера. Работавшие в Рэм-Дайн люди были грубы и невоспитанны, как солдаты или полицейские, а те, которые отличались меньшей неотесанностью, держались слишком надменно и снисходительно, напоминая самовлюбленных болванов, работающих со сложным оборудованием. И те, и другие относились к грузному, мягкотелому психиатру соответственно их профессии: либо с презрением, либо с безразличием. Поэтому, когда Шрек отсутствовал и защитить его в этом странном мире было некому, доктор предпочитал сидеть в своей обшарпанной маленькой конторке.