Снайперский удар

В этот момент снова начался интенсивный обстрел. Шабалин на четвереньках перебрался к лестничной клетке, где в проем ему хорошо был виден угол здания за завалом, и вовремя: оттуда выглянула голова. Паша встал на локти, прицелился и дал короткую очередь, взбившую пыль с угла дома.

– Борз, на связь! – Паша схватил рацию.

– Ответил!

– Если ты, тварь, сейчас нам не поможешь, я тебя лично потом расстреляю!

– Да помогаем мы уже, – отозвался Борзов. – С крыш уже человек шесть сняли, скоро закончим очистку… держитесь.

– За углом у меня, перед завалом…

– Только что там троих положил.

– Что же ты раньше молчал?

– Раньше духи вокруг меня были. А сейчас они все к вам ушли.

– Ты понял, короче, да?

– Виноват. Исправляюсь.

– Справа пехота пошла! – крикнул снизу кто-то из спецназовцев. – Не удержим!

Паша на четвереньках вернулся в комнату, чуть привстал и осторожно, из-за угла проема, выглянул наружу: со стороны бывшей позиции Бушуева, прижимаясь к стенам домов, двигались перебежками боевики.

– Атака с тыла, – крикнул тот же голос. – Кранты нам, мужики… прощайте!

Шабалин, пригнувшись под оконный проем, метнулся в противоположную сторону здания и увидел, как через хозпостройки и пустырь к ним приближаются боевики.

Барченко уже стрелял из углового окна, Кузьмичев выбирал позицию для отражения атаки с тыла, Бушуев сидел возле стола и вкручивал в гранаты запалы.

– Дай, – крикнул Паша.

Артем кинул ему одну за другой пару «Ф-1», которые Паша тут же забросил через проем за ближайший сарай, где уже находилось несколько боевиков.

– Еще!

Артем кинул ему еще две гранаты. Паша выглянул наружу, пересилив естественное желание оставаться в укрытии. Боевики попрятались, но они были где-то здесь, не далее чем в тридцати метрах от здания. С первого этажа слышалась стрельба длинными очередями и громкие маты.

Сознание разрывалось от ясного понимания приближения конца. Духи, несмотря на потери, продолжали настойчиво приближаться к шестиэтажке, шквальным огнем не позволяя защитникам здания высовываться в окна, не позволяя им контролировать ситуацию. Справа и с тыла враг уже подошел на дальность броска гранаты, и эти гранаты не заставили себя ждать – на первом этаже раздалось несколько взрывов. Кто-то истошно закричал.

Бесконечно бесило еще и то, что в основном не было видно, откуда ведется огонь, и подавить огневые точки не представлялось возможным. Уничтожение гарнизона шестиэтажки стало лишь вопросом времени.

Ба-бах!

Брызнув во все стороны яркими искрами, прямо в помещении разорвалась граната. Почувствовав на себе несколько ударов, Паша машинально отметил, что это была граната от подствольного гранатомета.

– Я ранен, – непроизвольно крикнул он, но крик потонул в грохоте боя.

Ба-бах! – еще один разрыв «ВОГа» наполнил комнату осколками и поражающими элементами.

Бушуев завалил набок стол и вместе с Барченко укрылся там от гранат. Кузьмичев вжался в угол стены.

«Сейчас будет еще один взрыв, потом еще», – мелькнула в голове мысль. Паша остро чувствовал, как невозможность сопротивления постепенно и неотвратимо лишает жизни и его самого, и его друзей.

Ба-бах!

Третий взрыв, и в комнате от дыма и пыли уже ничего не было видно.

Паша чуть не побежал на четвереньках к лестничной клетке, надеясь там найти спасение от разрыва гранат. Он вывалился из комнаты на лестничную площадку, надрывно дыша. Откатился за угол, где его не могли бы достать гранаты.

«Все, осталось совсем немного», – билась в голове только одна мысль. «Ты уже ранен, ты истекаешь кровью, сейчас пропадет сознание и придет она…»

Внизу снова грохнули ручные гранаты, и снова раздался нечеловеческий вопль.

– Меня убили-и-и… – кричал кто-то внизу… – Помогите!

Пашу трясло, от страха и осознания своего безвыходного положения он чувствовал, что еще немного и он просто сойдет с ума. Обстрел усилился настолько, что казалось – даже за укрытием не поднять было головы.

Вдруг он вспомнил про Егора. Вспомнил, как приезжал к роддому, а супруга показывала в окно завернутого в пеленку кроху. Вспомнил, как впервые взял его на руки. Вспомнил, как сын, на радость отцу, сделал свои первые шаги. Подумал: жить осталось всего несколько минут, а маленький сын, где-то далеко-далеко, наверное, сейчас играет в детском саду… и стало нестерпимо обидно за то, что не удастся поставить его на ноги, что не удастся даже просто увидеть его…

– Что ты сидишь? – спросил кто-то рядом.

Паша быстро обернулся, думая, что это Барченко. Но вокруг никого не было.

– А ну встать! – голос звучал настолько жестко и твердо, что Шабалин не смог ему не подчиниться.

– Решение разгромить противника должно быть твердым и без колебаний доведено до конца! – казалось, что прямо в ухо кто-то ему зачитал строчку из Боевого устава, которую он совсем недавно и сам цитировал Чинару.

– Есть, – вяло ответил Паша. – Так точно. Решение должно быть твердым…