Снайперы

Уже после войны я несколько раз ездил за границу: в Швецию, Данию и Финляндию. Собирал материалы о судьбе еврейских общин этих стран. Надо сказать, что она разная. В Дании почти всех евреев спасли, переправив их в Швецию. Швеция же была нейтральной и даже торговала с Германией. А финские евреи даже воевали против нашей армии… Представляете, воевали! И это никакая не тайна, а известный факт. Но вообще это вещь не просто парадоксальная. Ведь евреи, прекрасно зная о холокосте, воевали в армии, которая сотрудничала с немецкими войсками и воевала с ними бок о бок… В поисках материалов я ходил в музеи, в библиотеки, всюду рылся в документах. Даже в синагоги ходил, потому что там собираются старики моего возраста, те, кто воевал. Конечно, меня и это интересовало не в последнюю очередь. И вот когда я в первый раз оказался в Финляндии, то мне сказали, что в синагоге Хельсинки есть интересный материал и там время от времени собирается совет ветеранов-евреев, которые воевали в ту войну. Прихожу в эту синагогу, меня радушно встретили и стали показывать материалы, действительно интересные.

Там же я увидел фотографии евреев, воевавших в составе царской армии еще в 1905 году. Стал я с ними работать, и тут подходит ко мне прихожанин. Разговорились с ним, потом подошел еще один. Хорошо поговорили, а когда стали прощаться, второй говорит: «Так давайте хоть познакомимся». И когда я назвал свою фамилию они вдруг переглянулись и о чем-то заговорили между собой по-фински, хотя до этого разговаривали на английском. Говорю им: «Э-э, вы, что делаете? Я же финского не знаю». Они отвечают: «А мы тебе сюрприз готовим». Я попросил: «Если дорогой, то не надо», но они сказали, что это серьезно. Договорились, что встретимся здесь же через день.

Прихожу я послезавтра, а за столом сидят человек пятнадцать, все со значками участников войны. Оказалось, что все они воевали, причем на фронте у них прямо в палатке была устроена специальная синагога. И все это рядом с полком «СС»… У меня даже фотография есть. В общем, рассказали об этом, о том, что они не подчинялись немецким войскам, ведь Маннергейм старался вести самостоятельную политику. Короче, много чего интересного рассказывали, а потом подходит ко мне один из них и говорит: «Слушай, подойди и сядь напротив этого человека». Посадили меня напротив старого еврея. Я старый, а тот очень старый. Ему уже тогда было девяносто. Ну, я сел и мне говорят: «Еще раз расскажи, где ты воевал». Я рассказал, как начинал воевать на Карельском перешейке от Белоострова до Выборга. Он спрашивает: «Кем воевал?» Ну, я ответил, что начинал автоматчиком, а потом снайпером. Тот выслушал, а потом говорит: «Я родился в Выборге». Ну, родился и родился, мне-то, что? Но рассказал я о том, как мы брали Выборг, как я там охотился. И, что войну с Финляндией мы окончили в городе Светогорске, который тогда называвался Энсо. И вдруг он заплакал… Смотрит на меня и говорит: «Ты знаешь, а мы же с тобой могли прервать фамилию». Я спрашиваю: «Каким это образом?» И тогда он сказал: «Я тоже воевал. Тоже был снайпером, а зовут меня Соломон, и фамилия Альтшуллер»… И я вам скажу, что пережил тогда очень и очень тяжелое чувство. Только потом, позже я понял, что это было сказано с определенным подтекстом, что творит война, когда люди одной национальности стреляют друг в друга и вообще убийство само по себе вещь отвратительная. Хотя защита своей земли есть защита. Но война действительно иногда преподносит такие сюрпризы… Так, что очень сложные чувства я в тот день испытал, очень…

Во время боев на Карельском перешейке я получил легкое ранение. Осколок по касательной разорвал на правом боку верхние ткани. Меня отправили не в госпиталь, а в «ппм» – полковой перевязочный пункт. Они, как правило, действовали при медсанбатах, и там я отлеживался примерно три недели. Мне еще не исполнилось даже восемнадцати, поэтому все заживало как на собаке. К этому, конечно, нужно прибавить и сопутствующие факторы: свежий воздух, хорошее питание. К тому же все жили в землянках, а мы в палатках. Как выражались ребята, мы там «припухали». Помню, рядом со мной лежал такой Симоненко. Над ним все потешались, потому что как его ранило. Когда мы ворвались на вражеские позиции и заскочили в финскую землянку. Сели там, смотрим, стоят консервы, а кухня отстала, и очень хотелось поесть. Открыли одну банку, смотрим мясо. Конечно, стали есть.