Снаряд инженера Попова

Антони Ван Силвер был теперь уже в генеральском мундире. Флип подумал, что генеральское звание Тони получил за смелый эксперимент с Артуром Кокрофтом. Конечно, погоны генерала Тони получил сразу же после запуска ракеты вечером того же дня. После того, как мир узнал о полете в ракете Артура Кокрофта, присвоение Тони такого высокого звания было бы отложено до благополучного возвращения Артура.

Следующие дни по вине Флипа Маккуэла были днями непрерывного беспокойства. Верховное командование, с таким восторгом принявшее предложение Силвера послать на луну чудака Кокрофта, на следующий же после запуска день спохватилось, но было уже поздно. Пока ракета благополучно летела к луне, можно было еще надеяться, что все закончится грандиозным успехом. Но затем метеорное тело, мельчайшая соринка в космосе, весящая всего несколько граммов, ударив в ракету, разбила иллюзии Верховного командования: надеяться теперь было не на что. Надо было искать выход из положения чреватого политической катастрофой.

Флип Маккуэл провел генерала Антони Ван Силвера в кабинет. Они сели в глубокие кресла. Флип заговорил первый:

— Очень рад, что вы, наконец, нашли возможность приехать ко мне. Я давно ждал вашего визита и благодарю ту причину, которая побудила вас…

Тони перебил Флипа:

— Простите, господин Маккуэл! В другое время я с удовольствием полюбезничал бы с вами. Но вы сами знаете, что ни мне, ни вам сейчас не до этого. Вы, конечно, слышали последнее печальное сообщение о ракете и поэтому понимаете, в каком затруднении мы сейчас оказались. Не стоит долго распространяться, зачем я к вам приехал, давайте лучше договариваться сразу.

— Я согласен, господин генерал. Уверяю вас, что я сделаю для вас все, что будет в моих силах. Однако скажу вам правду, я не вижу разумного выхода из создавшегося положения, хотя готов допустить, что он есть. Я не хочу делать неприятности военному министру и лично вам, но прошу также понять и меня: отдать вам книжку я не могу. Это для меня смерть. Получив свою книжку, вы сразу же опубликуете, что Флип Маккуэл обманул мир. Я вижу, что никакая сумма за эту книжку не спасет меня…

— Забудьте эту книжку! Мы не собираемся покупать ее у вас. Есть другое предложение. Но прежде я хотел бы сказать, что вы имеете дело с противником, который вам не по силам. Подумайте, кому вы бросаете вызов! Военное министерство может сделать с вами все. Тем более оно раздавит вас сейчас, когда вы так дерзко вмешались в его деятельность…

— К чему эти страхи, господни генерал? Я всегда хочу видеть в военных: людей дела. А поразить воображение собеседника жуткими картинами расправы и я смогу. Знаю наперед, что вы мне скажете, но я, надо всем посмеюсь, я не боюсь многотонных грузовых автомобилей, которые могли бы раздавить меня по вашему заданию, я не боюсь тюремных камер, куда вы могли бы меня бросить, мысль о сумасшедшем доме вызывает у меня лишь улыбку. Ничего этого и вообще ничего плохого вы мне не сделаете! Предупреждаю вас, хотя вы уж давно знаете: если со мной произойдет несчастье — весь мир будет знать о вашем преступлении в космосе.

Глаза генерала Антони Ван Силвера сверкнули холодным гневом: он впервые услышал, как его деятельность назвали преступлением. Он стиснул зубы и грубо произнес:

— Он же сам захотел этого, Я не отвечаю за самоубийство!

— Не мне вам объяснять, что оказание содействия самоубийству — тоже преступление.

— А сколько ученых принесли себя в жертву науке! Сами! И никто не осуждает их за это!

Флип засмеялся:

— Вы готовы призвать на помощь что угодно, даже подвиги ученых! Кокрофта тоже никто не осуждает. Это не преступление — принести себя в жертву науке. Но убить другого для науки уже считается преступным, тем более для военных целей.

— Вы перебили меня. Я не закончил свою мысль. Я все-таки прошу вас понять, что противник, с которым вы хотите бороться, всесилен и находится в положении, из которого нет иного выхода, креме борьбы. Борьбы насмерть! Посудите сами: ведь подрыв авторитета военного министерства — это падение нашего престижа в глазах людей. Я хочу, чтобы вы поняли…

— И смиренно легли в гроб, хотите вы сказать, господин генерал. Уверяю вас, что вам следует оставаться военным, а не проповедником. Давайте говорить по-деловому. Повторяю, что я не хочу с вами бороться. Поймите, что в вашем лице я хочу видеть друзей, а не врагов. К чему мне эта борьба? Я хочу жить, наслаждаться жизнью и прошу вас найти выход, чтобы было хорошо и мне, и вам.

Антони Ван Силвер внимательно посмотрел на Флипа, как будто только сейчас по-настоящему его увидел. Да, Маккуэл занимает более сильную позицию в этом разговоре, знает это и потому спокоен.

Антони Ван Силвер улыбнулся, закурил сигару и сказал спокойно:

— А ведь вы правы. Ругаться-то нам ни к чему. Попытаемся договориться. А из вас, замечу кстати, вышел бы неплохой военный.

Они быстро договорились. Не более чем часа через два после их встречи в газетах было помещено следующее сообщение:

«Ракета «Феномен» необитаема!