Снег

Медленно подходил ко мне, а я отступала, неуклюже пятясь и натыкаясь на мебель. До тех пор, пока не прижалась спиной к стене.

Торн подожел еще ближе, уперся рукой рядом с моей головой и склонился, так что наши глаза оказались совсем рядом. И его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Что это такое? — поинтересовался ровным голосом палача, и, достав из кармана скомканный листок, сунул мне его под нос.

Моя записка! Проклятье! Он перехватил мое письмо к лорду!

Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Желание прижать, наказать уже испарилось, и теперь я не знала, что сказать в свое оправдание. Боюсь, слов о том, что я  обиделась, будет недостаточно, ведь своим письмом я его подставила по полной.

— Прости, — пискнула, сжимаясь в комочек.

— Прости-и-и-ить? — с наигранным изумлением переспросил он, а потом развернул бумажку, и начал читать, — довожу до вашего сведения, лорд Мойрисс, что человек, которому вы доверили везти свою невесту из монастыря, оказался редкостным мерзавцем!

Сейчас он меня убьет! Точно убьет!

Я стояла ни жива, ни мертва, а Торн продолжал цитировать моменты из моего вдохновенного послания:

— Используя свое служебное положение, он воспользовался мной. Как женщиной!

Я белела, краснела, обливалась холодным потом, а он стоял надо мной и с убийственной холодностью продолжал добивать:

— Обесчестил! Несмотря на мое отчаянное сопротивление! — под конец холодность все-таки рассыпалась, как карточный домик, и он перешел на откровенный рык.

Я сжималась все сильнее, мечтая провалиться сквозь землю, переродиться еще раз. В кого угодно! Хоть в младенца, хоть в кактус, только бы оказаться подальше от разъяренного Торна.

— Что-то я не вижу, обесчещенная ты моя, ни строчки о том, как ты тайком сбежала в бордель, чтобы снять мужика на ночь? А? — демонстративно покрутил лист, осмотрев его со всех сторон. — Что же ты об этом умолчала, о беспомощная жертва служебного положения?

— Эти нюансы показались мне незначительными, — промямлила себе под нос, старательно рассматривая пуговичку у него на плаще.

— Да ты что? Незначительные нюансы? — сжав плечо, дернул к себе.

Попыталась отстранится вывернуться из его рук, но Торн держал крепко, как нашкодившую девчонку, и мне вдруг снова стало так обидно, что начала от него сердито отбиваться. 

— Ты сам виноват! — отпихивала его от себя, что было сил, — привез меня сюда, бросил и свалил как ни в чем не бывало!

— У меня дел полно! Я не мог сидеть рядом с твоей юбкой и утешать, держа за ручку!

— Мне этого и не надо было! — сердито топнула ногой, запыхавшись от тщетных попыток вырваться, — мог просто перед отъездом зайти и сказать, что уезжаешь! Так ведь нет! Плевать ты хотел! Хвост задрал и к хозяину своему понесся, чтобы доложить о своих успехах!

— Я тебе еще в дороге сказал, что по приезду в замок, мне опять надо будет уехать по делам. Ты тогда только плечами пожала!

— Это в дороге! А потом ты мне и слова не сказал!

— Не сказал??? Да я тебе письмо оставил! На тумбочке!

— Да, ты что? Другого отмаза придумать не мог? — уперла руки в бока, поражаясь людской наглости, — Типа я должна поверить в эту сказочку?

— Тисса!

— Света!

— Мне больше Тисса нравится! — припечатал, грозно глядя на меня.

— А мне нет!

— Твои проблемы! — он сердился. Очень сердился, но и я тоже была далеко не в благодушном настроении, чтобы просто так отступить. Я его две недели ждала, изнывая от неизвестности, места себе не находя, волнуясь, черт бы его побрал!!! А он мне тут заливает про какие-то послания!

— Что-то я не нашла заветного конвертика! — язвительно смотрела на него.

— Значит плохо смотрела!

— Серьезно? — отпихнув его от себя, уверенным шагом подошла к тумбочке и с наигранным интересом начала осматривать ее со всех сторон, — и где же наше письмецо, а? Тут нет.

Заглянула в ящик:

— Тут тоже нет. Странно.

Бросила в его сторону ядовитый взгляд.

— А может здесь? — подняла книгу, лежащую на тумбочке.

И тут... Шлеп. на пол упал конверт. С надписью «Тиссе».

Мля.

Такой дурой я себя не чувствовала давно. Смотрела на этот несчастный конверт, как коза на балалайку, чувствуя, как заливаюсь румянцем. Эх, я и молодец! Умница. Книга оказалась скучной, и я как бросила ее на тумбочку, не глядя, так больше и не прикасалась к ней все эти дни.

 Осторожно, украдкой глянула на Торна. Он стоял, прикрыв глаза, сжав пальцами переносицу, и похоже медленно считал, чтобы обрести внутреннее равновесие.

— Мог бы отдать его мне в руки, — выдала сердито, что бы хоть как-то избавиться от неловкости.

—  Мне некогда было ждать! Я спешил!

— Надо же, деловой какой, — проворчала себе под нос, а словив от него недовольный взгляд, вообще заткнулась. 

Я тут две недели запал копила, чтобы ему все высказать, а оказывается, что еще и виновата сама. Засада. Полная засада!

— Ну, это... — пробубнила, глядя себе под ноги и смущенно разглаживая свой подол, — я, наверное, была неправа.

Приоткрыв один глаз, посмотрел на меня сквозь пальцы. С таким ироничным изумлением, что снова начала краснеть.