«Снег», укротивший «Тайфун»

«От недавно завербованного нами агента уже получены данные о предательском намерении одного из разведчиков, которое он намерен осуществить при выброске его за кордон. Нами эти данные проверяются, после чего будут приняты меры по предупреждению этого предательства.

Имея в виду чрезвычайно тяжелые условия связи с этой агентурой, находящейся на пограничном морском разведпункте в 260 км от города, мы свели ее в резидентуру.

Мы использовали в качестве резидента одного из оперативных работников разведпункта».

Японцы в случае разоблачения нашего агента не торопились расправляться с ним, они пытались действовать согласно инструкции, оговоренной в уставе своей разведки. В ней говорилось:

«Если будет точно установлено, что данный агент подослан неприятельской контрразведкой, не следует изобличать его открыто, и отводить от себя».

Некоторые агенты вошли во вкус, работая на две разведки и получая двойную зарплату. Были случаи, когда один и тот же агент перевербовывался до десяти раз. Имелось даже злачное место для подстав. Это происходило в одном из ресторанов на берегу реки Сунгари в Харбине. Такие двойные агенты почти открыто предлагали свои услуги японской и советской разведкам.

В 1942 году в Москву в Управление особых отделов НКВД В.С. Абакумову была направлена руководством УОО Дальневосточного фронта шифрованная телеграмма. В ней говорилось о ликвидации агента «306», который к этому времени был перевербован уже 15 раз!!!

При очередном переходе в районе Спасска он был ликвидирован — застрелен.

В ответной шифровке Центр рекомендовал распространить информацию на территориях Маньчжурии и Кореи. Такая операция была проведена, после чего количество зарабатывающих на жизнь двойной игрой заметно поубавилось. По рассказам участников тех событий, в оперативном сленге появилось новое выражение — «отправить по маршруту № 306», то есть физически устранить.

В 1943 году разведпункт Разведывательного отдела ТОФ в Посьете располагал четырьмя агентами-маршрутниками из числа советских корейцев. Эту группу возглавил агент «Агай», который еще в 1939 году за успехи в работе был награжден орденом Красной Звезды. Группа успешно действовала в течение четырех лет. Но при проверке выяснилось, что тот же «Агай» завербовал агента из числа местных жителей в Корее, который впоследствии оказался агентом японской разведки, направленным на советскую территорию для проникновения в агентурную сеть разведывательного отдела флота.

Подчиненные ему агенты «Хан Гван» и «Капри» также вели себя подозрительно и впоследствии военной контрразведкой СМЕРШ были установлены как агенты-двойники, перевербованные японцами во время одной из забросок на территорию Северной Кореи.

В документах того времени отмечалось, что разведотдел ТОФ начиная с сентября 1944 года не осуществил ни одной переброски агентуры за кордон, хотя до начала войны на Дальнем Востоке подготовку проходило 50 агентов. От имевшейся закордонной агентуры ценных сведений не поступало, и приходилось пользоваться исключительно данными авиаразведки. В связи с этим командование ТОФ, не имея никаких данных о положении в портах Юкки, Расин и Сейсин, бросали туда сначала разведгруппы, а потом направляли десанты, что приводило к неоправданным потерям.

Разведотдел не имел своей агентуры в указанных населенных пунктах и местах базирования японской армии. В связи с этим отсутствовала информация о результатах нанесенных ударов по портам авиацией, не было данных о силах противника в этих портах.

Заведенное флотскими контрразведчиками розыскное дело под кодовым названием «Черная переправа» как раз было направлено на обезвреживание этой напасти. Анализ материалов по этому участку деятельности разведотдела ТОФ, проведенный военными контрразведчиками, показал, что на тот момент практически вся агентурная сеть этого разведывательного подразделения состояла из агентов-двойников или работала под контролем японцев.

Об этих безобразиях в разведывательном отделе штаба ТОФ руководитель СМЕРШ генерал-лейтенант В.С. Абакумов был вынужден докладывать лично И.В. Сталину.

Следует отметить, что уже примерно за несколько месяцев до начала войны с Японией закордонные агенты активизировались и стали запрашивать инструкции о характере их деятельности в случае возникновения боевых действий.