Снеговик

— Так, значит, мы всего лишь крысоловы?

— Ага. Вот отчего мы радуемся, когда хоть изредка нам попадает такое дело, как это. Возможность поохотиться за крупной дичью, подстрелить льва или слона, динозавра, мать его.

Катрина не улыбнулась, напротив, кивнула с серьезным видом.

— Ну, так что тебе рассказала близняшка Сильвии?

— Я чуть ли не в подруги к ней набилась, — вздохнула Катрина и провела ладонью по затянутому в чулок колену.

— Послушаем.

— Ане рассказала, что и Ролф, и Сильвия были уверены, что Ролфу с ней несказанно повезло. Но все остальные думали наоборот. Когда они встретились, Ролф только-только получил диплом инженера Бергенской высшей технической школы и переехал в Осло, чтобы начать работу в компании «Квернер». А Сильвия — она из тех людей, что каждое утро просыпаются с новой идеей, как им жить дальше. У нее было добрых полдюжины специальностей, но ни на одной работе она не задерживалась дольше чем полгода. Упрямая, вспыльчивая и избалованная. Убежденная социалистка с радикальными замашками. Немногочисленными подругами она пыталась манипулировать, мужчины, с которыми она завязывала отношения, быстро ее бросали: не выдерживали. Ее сестра считает, что Ролф так сильно влюбился в Сильвию, потому что она была его полной противоположностью. Сам-то он собирался пойти по отцовским стопам и стать инженером. Родился в семье, которая свято верит в непогрешимую и благодать дарующую руку капитализма и в буржуазные ценности. А Сильвия считала, что все мы — жертвы западной цивилизации, материалисты, коррумпированные потреблением, забывшие о собственном предназначении, для которых свет клином сошелся на успешности. А еще она верила, что какой-то из эфиопских царьков — новый мессия.

— Хайле Селассие, — сказал Харри. — Джа растафари!

— Все-то ты знаешь.

— Только из песен Боба Марли. Что ж, это объясняет их связь с Африкой.

— Возможно. — Катрина поменяла позу: теперь левая нога лежала на правой. Харри отвел глаза. — Ролф и Сильвия уволились отовсюду и примерно на год уехали в Западную Африку. Для обоих поездка вышла довольно познавательной. Ролф обнаружил, что его призвание — помочь Африке встать на ноги. А Сильвия, которая вытатуировала на спине флаг Эфиопии, поняла, что люди только в Африке могут быть самими собой. И они открыли этот магазинчик, «Вкус Африки». Ролф — чтобы помочь беднейшему континенту, Сильвия — привлеченная комбинацией идеи дешевого импорта и государственной поддержки, что обещало легкие деньги. Как раз тогда ее взяли на таможне в Форнебу с рюкзаком, полным марихуаны. Она летела из Лагоса.

— Смотри-ка!

— На суде она заявила, будто понятия не имела, что находится в рюкзаке, так как по дружбе взялась перевезти эту посылку одному проживающему в Норвегии нигерийцу от его семьи.

— Хм… Что еще?

— Ане нравится Ролф. Он вежливый, рассудительный и безгранично рад своему отцовству. Но при этом совершенно слеп во всем, что касается Сильвии. Она дважды бросала его и детей и уходила к другому мужчине. Но когда эти мужчины сами бросали ее, она возвращалась, и Ролф радостно принимал ее обратно.

— Чем это она его зацепила, интересно…

В ответ Катрина Братт улыбнулась почти грустной улыбкой и посмотрела куда-то в сторону, теребя край юбки:

— Обычное дело, насколько я понимаю. Разве можно уйти от человека, с которым у тебя отличный секс? Можно пробовать сколько угодно, но потом все равно возвращаешься. Мы так примитивно устроены, да?

Харри медленно кивнул и осведомился:

— А что у нее были за мужчины?

— Разные. Чаще — неуверенные в себе.

Харри глянул на нее искоса, решил не развивать эту тему и спросил:

— Ты виделась с Ролфом Оттерсеном?

— Да, он пришел через десять минут после того, как ты уехал, — ответила Катрина. — И выглядел гораздо лучше, чем в прошлый раз. О хирургической клинике на Бюгдёй он никогда ничего не слышал, но разрешение на разглашение врачебной тайны подписал. — И она положила сложенный листок ему на стол.

На низких трибунах стадиона гулял ледяной ветер. Харри смотрел на конькобежцев, скользивших по дорожкам. Техника у Олега за последние годы стала намного лучше. Каждый раз, когда соперник ускорялся и готов был его обойти, Олег сгибался пониже, слегка налегал и стремительно выходил вперед.

Харри позвонил Эспену Лепсвику, чтобы обменяться информацией, и узнал, что в тот вечер, когда пропала Бирта, в ее районе был замечен темный седан. Время было позднее, никто его толком не разглядел. Больше он там не появлялся.

— Темный седан, — кисло пробормотал Харри, — темным вечером.

— Да, — вздохнул в ответ Лепсвик, — я понимаю, что толку от этого мало.

Харри уже засовывал телефон в карман, когда чья-то тень заслонила ему свет.

— Простите, я опоздал.

Он взглянул в улыбающееся над ним жизнерадостное лицо Матиаса Лунн-Хельгесена.

— А вы, Харри, занимаетесь зимними видами спорта? — спросил посланец Ракели.

У этого Матиаса такой прямой взгляд и искреннее лицо, решил Харри, как будто он, когда говорит, сам к себе прислушивается.

— Да не особенно. Немного на коньках бегаю. А вы?

Матиас отрицательно покачал головой: