Снеговик

— Но у него, — добавил Мюллер-Нильсен, — были замечательные аналитические способности и интуиция. И сильная воля. Как будто им двигало что-то… Не знаю, какое слово подобрать… Железный Рафто был сторонник крайних мер. Да и все, что с ним произошло, говорит само за себя.

— А что произошло? — поинтересовался Харри, косясь на пепельницу, запрятавшуюся среди бумаг.

— Рафто был склонен к насилию. И мы знаем, что он был в квартире Онни Хетланн в тот промежуток времени, когда она была убита. А Хетланн, возможно, знала, кто убил ее подругу, Лайлу Осен. В довершение ко всему он исчез. Скорее всего, утопился. Во всяком случае, мы не видим повода для дополнительного расследования.

— А мог он удрать за границу?

Мюллер-Нильсен отрицательно качнул головой.

— Почему нет?

— Даже если у него и была такая возможность, он не из тех людей, кто так поступает. Вот такой простой ответ.

— И никто из родственников или друзей так и не заявил о том, что он жив?

Мюллер-Нильсен вновь покачал головой:

— Родителей его уже нет в живых. А что касается друзей, так у Рафто их не было. С бывшей женой у него сложились настолько напряженные отношения, что она вообще не желала с ним знаться.

— А дочь?

— Вот с ней Рафто продолжал общаться. Славная, хорошая девушка, особенно как подумаешь, через что ей пришлось пройти.

Харри отметил про себя эту оговорку «особенно как подумаешь…» Такое часто можно услышать в местных полицейских отделах, где все всё друг о друге знают.

— У Рафто была дача на острове Финнёй, так?

— Да, и там преотличненько можно было скрыться. — Мюллер-Нильсен вытащил из-за головы свои кулачищи и сложил на столе. — Мы искали там, облазали с собаками все близлежащие острова. Ничего.

— Вы не против, если я поеду и взгляну?

— Да нечего там смотреть. У нас дача как раз напротив домика Железного Рафто. Так вот, его домишко совсем развалился. Глупо, что его жена не хочет продать дом, она-то никогда там не бывает.

Мюллер-Нильсен посмотрел на часы:

— Мне пора на встречу, но один из наших сотрудников, который тогда участвовал в расследовании, готов показать вам все рапорты и отчеты.

— Не надо, — отказался Харри и посмотрел на фотографию Рафто, которую по-прежнему держал в руке.

Внезапно лицо со снимка показалось ему смутно знакомым, как будто они недавно встречались. Может, видел его из машины? Может, он притворился простым парнем, таким, мимо которого пройдешь и не заметишь? Охранник на стоянке? Или продавец в винном магазине?.. Харри помотал головой, сдаваясь.

— А почему не Герт?

— То есть? — переспросил Мюллер-Нильсен.

— Вы все время называете его Железным Рафто. Его никогда не называли по имени?

Мюллер-Нильсен как-то странно посмотрел на Харри, попытался рассмеяться, но ограничился кривой ухмылкой:

— Ну уж нет… Думаю, никто и не пытался.

— Что ж. Спасибо за помощь.

Выходя из отделения, Харри услышал, как Мюллер-Нильсен его окликнул. Комиссар стоял в дверях своего кабинета, и слова, вырываясь из его рта, эхом отскакивали от стен коридора:

— Думаю, что самому Рафто это тоже бы не понравилось.

Оказавшись на улице, Харри остановился и долго смотрел на прохожих, которые, согнувшись под ветром и дождем, быстро шагали по тротуару. То странное ощущение его так и не покинуло. Ощущение, что кто-то — или что-то — все время находится рядом, следит за ним, и стоит только ему посмотреть вокруг под правильным углом и при правильном освещении, как он тотчас увидит соглядатая.

Катрина встретила Харри в условленном месте.

— Вот, позаимствовала у приятеля, — сказала она, пока они выруливали на катере от переполненной пристани.

Когда они обогнули Нурнес, Харри вдруг услышал вопль и обернулся. Его взгляд наткнулся на тотемный столб. Деревянные лица яростно кричали ему вслед, разевая рты. В каюте повеяло холодом.

— Это в Аквариуме морские львы кричат, — объяснила Катрина.

Харри поплотнее закутался в пальто.

Финнёй оказался совсем маленьким островком. Кроме вереска, обсыпанного каплями дождя, никакой другой растительности тут не было. Зато была пристань, к которой Катрина умело пришвартовала катер. Дачный поселок состоял из шести десятков низеньких домишек, напомнивших Харри дом в рабочем пригороде, который он видел в Соуэто.

Катрина подвела Харри по грунтовой дорожке к одному из домиков. Он выделялся среди других: краска со стен облупилась, одно окно было разбито. Катрина встала на цыпочки и отвернула плафон над дверью. Раздался неприятный звук, из плафона высыпались дохлые насекомые и ключ, который Катрина поймала в воздухе.

— Я понравилась его бывшей жене, — объяснила она и вставила ключ в замочную скважину.

Внутри пахло плесенью и мокрыми досками. Харри сощурился в темноте, услышал щелчок выключателя, и в комнате зажегся свет.

— Дом она не использует, а электричество есть, — удивился Харри.

— Тут коммунальная сеть. За электричество платит государство, — ответила Катрина, осматриваясь по сторонам.