Снегурка быстрой заморозки

Я подумала, что Марик, ожидающий увидеть свою тетю с новой прической, не будет разочарован.

– У нас абсолютно точная информация, полчаса назад он поднялся по лестнице с какой-то блондинкой!

– Слушайте, девушка, а блондинку эту вы не знаете? – спросила я барышню. – Такая худощавая девица с длинными светлыми волосами и ногами «от ушей». Не помните такой?

– Ха! – барышня натужно выдавила из себя смешок, пропитанный завистью, как пончик маслом. —Да у нас этих длинноногих блондинок – как собак у шашлычной!

Я догадалась, что образный ряд был навеян спецификой «Казбека».

– Ближе к ночи тут, наверное, все блондинки города ошиваются! – закончила фразу девушка-булка.

– Вы про проституток говорите? —сообразила я. —Так-так! Скажите, а они у вас тут организованными стадами бродят или так... на вольном выпасе? По-разному? Девушка, я вам еще сто рублей подарю на память о нашей встрече, если вы познакомите нас с вашим сутенером!

Носатый брюнет, с тихим нерусским пришепетыванием баюкавший поодаль оттоптанную ногу, насторожил уши и опять нарисовался поблизости.

– С моим сутенером? – багровея, повторила барышня.

– Ну, не с вашим личным, конечно! С гостиничным! Наверняка ведь есть какой-то парниша, который пасет на этой лужайке своих длинноногих белокурых...

– Телок! – закончила мою мысль Ирка.

В шесть глаз – вместе с носатым – мы требовательно посмотрели на девицу. Та раскраснелась, запылала, как пионерский костер, заставив меня перевести обеспокоенный взгляд на датчик пожарной сигнализации, вмонтированный в потолок. Поднимая очи горе, я зацепила взглядом камеру слежения. Это навело меня на мысль, которая требовала немедленного и основательного обдумывания. Разинув рот, я застыла у стойки, как дикий гибрид гранитной статуи и скворечника.

– Я не знаю, – донесся до меня неуверенный голос девицы. – Вы у охраны спросите.

Ирка шлепнула по конторке бумажником и выразительно кашлянула. Правильно расценив это как намек на несоответствие количества полученной в итоге информации сумме предоплаты, конопатая барышня со вздохом прибавила:

– Лелика спросите. Они знают.

– Пошли, – Ирка резко дернула меня за руку.

Поскольку в глубокой задумчивости я стояла накренившись, как Пизанская башня, сильный рывок едва не привел к моему обрушению. Чудом удержавшись на одной ноге, взметнувшейся второй я едва не задела по уху низкорослого носатого дядьку, после чего он окончательно потерял желание общаться и с проворством горного козлика унесся вверх по лестнице. Мы с Иркой пересекли холл и подошли к другой конторке – с табличкой «security». Секьюрити, стало быть, охрана.

Охранников было двое. Молодые румяные парни в черных брючках и белых рубашечках с вышитым на нагрудном кармане красным логотипом отеля. Логотип гостиницы «Казбек» символически изображал одноименную горную вершину, а посему был треугольным и в сочетании с парадной формой одежды «белый верх – черный низ» здорово смахивал на алый комсомольский значок. Я еще на подходе к стойке заметила, что охранники горячо спорят, и не удивилась бы, если бы предметом оживленной дискуссии оказались, скажем, актуальные задачи мирового молодежного движения.

Я ошиблась, спор имел откровенно утилитарный характер.

– Что это?! – страшным шепотом с нескрываемым возмущением вопросил белобрысый охранник, держа двумя пальцами за скрученное «ухо» бумажного фантика серебристую конфетку.

– Это трюфель, – буркнул в ответ охранник с волосами, цвет которых определить было трудно, потому как их, очевидно, совсем недавно безжалостно обкорнали машинкой для стрижки на трехмиллиметровой высоте.

– Трюфель! – гневно прошипел Белобрысый. – Подумать только, трюфель! И это я слышу от человека, по вине которого я пил несладкий чай!

– У меня нет сахара, – буркнул Стриженый.

– У тебя был трюфель!

– Ты не просил трюфель, ты просил сахар!

– Я не знал, что у тебя есть трюфель!

– Трюфель – это не сахар!!

– Трюфель – это сладкое!!

– Ты просил не сладкое, а сахар!!!

– А сахар, по-твоему, не сладкий?!!

Ирка шумно поставила на стойку локоть, сжала руку в кулак и утвердила на нем подбородок. Глядя на комично сварящихся охранников, она даже не улыбнулась. Наблюдать за эскалацией конфликта по поводу сахарного кризиса было забавно, но у нас имелось спешное дело. Стрелки часов, служивших сомнительным украшением холла, приближались к одиннадцати.

– Сахар кладут в чай, а трюфели не кладут! – продолжали меж тем препираться охранники.

– Зато и сахар, и трюфели кладут в рот!

– На чужой трюфелек не разевай роток! – бесцеремонно вмешалась в дискуссию потерявшая терпение Ирка. – Кончай базар, гурманы! Где тут Лелик?

– Лелики-болики! – пробормотала я точно так же, как сказала бы «елки-палки».

При виде компьютерного монитора за конторкой я мысленно вернулась к недодуманному.