Снегурка для опера Морозова

Стучу. Стас отзывается. Вхожу, и внутренности сначала обдаёт кипятком так, что ладони сжимаются в кулаки, а затем затягивает ледяной коркой, заключая весь жар внутри. Здесь вся наша мини-группа, оказавшаяся причастной к поискам Настеньки.

Макс, Шаман, сам Стас и ублюдок Коновалов со скорбным взглядом, но борзым видом. Я, как зверь, ощущаю страх этой твари, потерявшей границы и решившей, что ему всё можно.

— Присаживайся, — Стас кивает на место прямо напротив Коновалова, — тебе понравится, — хлопает меня по плечу. — Ну что, господа полицейские? Заебали вы меня в мумию! Слова — это видимо слишком сложно для некоторых, там звуки, над которыми надо думать. В отличии от тебя, подполковник, я думать люблю. Это и помогло мне в нашей непростой истории, — на стол ложится увесистая папка, а рядом с ней ствол.

Мы с Шаманом переглядываемся.

— Ты мне угрожаешь? — вспенивается Коновалов.

— Боже упаси, — кривится Стас. — Ты кто такой, чтобы Я. Тебе. Угрожал? Перед тобой два выхода из сложившейся ситуации. Это, — кладёт ладонь на папку, — первый. Ну, а это, — осторожно подталкивает ствол вперёд, — соответственно, второй. Там всего одна пуля, — смотрит в глаза подполу. Откровенно продавливает. Коновалов начинает нервничать ещё сильнее и заметнее.

— Что в папке? — хрипит его голос.

— М-м-м, значит, когда надо, башка всё же начинает работать, — жёстко усмехается Стас. Садится на своё место, открывает папку и начинает вынимать по одному файлу. — Можешь смело брать, это копии, — передаёт их Коновалову. — Показания десятка свидетелей и прекрасных свидетельниц о том, как некто подполковник Коновалов крышует бордель многоуважаемого Адиля Садера. Регулярно получает от него крупные суммы денег на свой счёт и периодически пользуется услугами данного заведения, иногда вместо выполнения своих прямых служебных обязанностей. Здесь же, — достаёт очередной листок, — в красках рассказывается о том, что в сговоре с группой лиц подполковник Коновалов отлавливал на улицах невинных мирных гражданок в возрасте от восемнадцати до двадцати двух лет и продавал их в сексуальное рабство.

Коновалов бледнеет и покрывается пятнами всех оттенков красного.

— Показания девушек, — ещё стопка бумаг ложится на стол, — которых, судя по описанию, купленные тобой пэпсы забирали с улиц, силой заталкивали в машину и привозили к тебе, а потом ты им угрожал тем, что отправишь в камеру к зэкам или повесишь на них, их родственников, нужное подчеркнуть, убийство, если они не перестанут сопротивляться. Заявление от нашего сотрудника, Морозова Дениса Валерьевича, о похищении его невесты. Заявление самой Анастасии мы тоже сюда приложим, но, как ты понимаешь, оно уже ничего не решает. За существенный вклад в раскрытие этого дела я буду ходатайствовать выше, чтобы капитана Морозова восстановили в звании и должности. А у тебя, подпол, — пренебрежительно выплёвывает Стас, — всё еще два выхода. Ствол или папка?

В кабинете повисает такая тяжёлая тишина, что я слышу стук собственного сердца и как тяжело дышит мой главный личный враг.

— Коновалов, у меня нет на тебя столько времени, сколько ты постоянно отнимаешь, — Стас поднимается и встаёт за спиной у подполковника. — Я жду решение. Три… — начинает отсчёт, — два… один…

Глава 37. Анастасия

— Насть, ну ты где? — возмущается в трубку Денис. — У меня всего полдня свободных.

— Да бегу я уже, бегу, — сбрасываю звонок и, засунув палец в рот, закрываю дверь на ключ.

Торопливо спускаюсь по лестнице, на ходу застёгиваясь и натягивая шапку. Щёки пылают от волнения и предвкушения. Мы едем в ЗАГС подавать заявление. Всё по-настоящему! Смотрю на своё колечко в форме снежинки и восторженно вздыхаю. Я такая счастливая, что лопну сейчас. И даже недавние события никак не влияют на моё состояние. Всё это в прошлом. Денис сказал, что мне больше ничего не угрожает, а я ему верю. Он самый лучший, самый мой любимый.

Выбегаю из подъезда и сразу попадаю в крепкие руки Дениса. Стискивает в объятиях, кружит, останавливается и целует так, что аж дыхание замирает, а мир вокруг нас перестаёт существовать. Божечки, я никогда не привыкну к этим сказочным ощущениям.

— Что случилось-то? — интересуется Денис и заглядывает мне в глаза.

— Ничего, — виновато закусываю губу.

— Ну говори уже, — он улыбается и трётся носом о мой нос. — Ругаться не буду.

— Порезалась, — вздыхаю и демонстрирую свежую красную полосу на пальце.

— Как ты умудрилась?

Денис улыбается и нежно целует мой пальчик.

— Торопилась бутерброд сделать, — бормочу обиженно, словно это он виноват во всём.

— Горе ты моё луковое, — обхватывая меня рукой за плечи, прижимает к себе и ведёт к машине. — Проголодалась?

— Для тебя…

Достаю из кармана аккуратно завёрнутый в пакет бутерброд.

— Спасибо, — расплывается в широкой улыбке.

Денис открывает дверцу и помогает мне устроиться на переднем сиденье, заботливо пристёгивая ремнём. Садится за руль и, практически не жуя, проглатывает бутерброд. Всё-таки голодный, а я предлагала ему подняться поесть.

— Поехали, — заводит двигатель.

— Ты паспорта не забыл? — спохватываюсь я.