Снесла Баба Яга яичко

«Нет, этого не может быть!» — думала Кукла. Девочка слишком сообразительна для своих лет, даже взрослый не в состоянии выговаривать слова наоборот с такой скоростью. Кукла вдруг вздрогнула. А вдруг это симптом какой-нибудь опасной болезни?!

— Мама готовит обед, папа читает газету, — проговорила Кукла, понимая, что сказанное ею глупо, но это оказалось первым, что пришло ей в голову.

— Мамапапа готовит обед и читает газету! — сказала девочка.

— Кто это мамапапа? — оторопела Кукла.

— Филипп, — сказала девочка и спряталась в сапог.

Повисло молчание. Кукла опять не нашлась, что сказать.

— Что ты там, в сапоге, делаешь? — спросила она через некоторое время.

Девочка молчала.

— Где ты? Я тебя не вижу…

— А я тебя вижу, — сказала девочка.

— Ты как мышка. Как мышка в головке сыра, которая для нее лучше всего мира.

— Нет, я девочка.

— А раз ты девочка, то вылезай из сапога.

— Не могу.

— Да что ты там делаешь?

— Я лечу, — сказала малышка.

— Наверное, плывешь? — поправила Кукла девочку.

— Наверное, лечу, — сказала малышка.

«Боже мой», — дивилась Кукла. Надо сказать, что у Куклы не было никакого опыта общения с детьми, но ей казалось, что четырехлетние дети все-таки так не разговаривают.

— Эй, выгляни, пожалуйста, я хочу у тебя кое-что спросить.

— Что? — спросила девочка, но головы из сапога не высунула.

— Ты знаешь, сколько будет два и два?

Из сапога высунулась рука с четырьмя растопыренными пальцами.

— А сколько тебе лет?

Девочка снова показала четыре пальца.

— А тебе? — послышался ее голос из сапога. Кукла встала, нашла лист бумаги и ручку, крупно написала на бумаге цифру 80 и повернула лист в сторону девочки.

— Вылезай, тогда увидишь! — сказала Кукла. Малышка высунулась.

— Восемьдесят! — сказала она.

— На самом деле мне еще не столько, восемьдесят исполнится в декабре.

— Ты в двадцать раз старше меня, — сказала девочка.

— А это значит, что ты в двадцать раз моложе меня, — сказала Кукла.

Кукла снова забеспокоилась. Теперь она спрашивала себя, а не слишком ли девочка умна для своих лет. Надо поговорить об этом с Бебой. Бедная Беба, она там у себя в комнате, должно быть, в полном отчаянии. Давид сейчас недоступен, его не спросишь, он по горло занят оформлением дел, связанных с Пупой.

— Послушай, детка, а не заказать ли нам с тобой сюда чего-нибудь сладкого из кондитерской? Что скажешь?

Девочка высунулась из сапога и кивнула.

— Мороженое или пирожные?

— Первое, — сказала девочка.

Кукла с облегчением вздохнула. Все-таки она совсем ребенок. Маленькая, сладкая девочка.

— А Тото?

— Какой Тото? — удивилась Кукла. Вава пальцем показала на щенка.

— Хм. Тогда давай пойдем гулять, купим собачьих пирожных для Тото, а потом сядем где-нибудь и съедим мороженое. Что ты на это скажешь?

Девочка выбралась из сапога и без колебаний протянула Кукле руку. Кукла заметила, что у девочки темные, сросшиеся на переносице брови, которые на ее круглом личике кажутся похожими на примитивное изображение летящей птицы.

3

Все вылезло наружу. Как будто кто-то выломал дверцу шкафа в ее маленькой комнатенке на медицинском факультете, где она всю жизнь рисовала теперь никому не нужные рисунки, и они, свернутые в пыльные рулоны, вывалились из шкафа и размотались, как обои. Как высвободившиеся пружины, перед глазами Бебы выскакивали отдельные фрагменты: кости, мышцы, нервы, вся нервная система, железы, органы воспроизводства, мочевой пузырь, сердце, вены, артерии, печень, ухо, ушной канал, железы, желчь, желудок, кишечник, тонкая и толстая кишки, прямая кишка, анус, легкие, гортань, пищевод, глаз. Это было Бебино поле, Бебина «Герника». В этом бумажном хаосе блуждал затерявшийся сын Бебы.

Да, у Бебы был сын, Филипп. Склонность к рисованию он унаследовал от нее и сразу после окончания академии отправился за границу, сначала в Италию, потом в Лондон. Там он и познакомился с этим своим «партнером» («Партнер? Какое дурацкое слово!»). Через некоторое время Филипп, по словам Давида, захотел иметь ребенка, он так загорелся этим, что отдал всю свою энергию и время на то, чтобы оформить разрешение на приемного ребенка. Усилия увенчались успехом, и Филипп со своим партнером получили на воспитание девочку, которой было всего несколько месяцев. Но Филиппу не давала покоя мысль, что с ней станет, если с ним что-нибудь случится. И он не успокоился, пока они с Давидом не составили завещание, по которому в случае его смерти заботу о девочке берет на себя Беба. Когда Филипп умер от СПИДа, все получилось именно так, как он и предполагал.