Снежная смерть

— Мне надо вернуться, — вздыхает Ян, — или нам влетит от мамаши Ачуель.

— Франсина принимает очень близко к сердцу все, что касается Центра. Она очень волнуется за всех нас, — холодно говорит Иветт.

— Она больше всего волнуется за репутацию своего заведения. Люди, которые избавляются от своих близких, сплавляя их в подобные места, вряд ли обрадуются слухам, что отправляют их туда на убийство.

Этого я пропустить не могу. Блокнот: «Думаете, у всех есть необходимое время и деньги, чтобы целыми днями заниматься инвалидами?».

— О-ля-ля, что за речи! Простите, но мне немного не по себе, и потом вы, наверное, заметили, что большой любви у нас с Ачуель нет. Я жду не дождусь, когда закончится мой контракт! Мне действительно пора! — заключает он и встает.

Фырканье и короткий лай Тентена. Судя по всему, ему уже надоело пить чай. Я треплю его по голове. Блокнот: «Может, немного пройдемся?»

Иветт со вздохом поднимается. Мы медленно идем по залитой солнцем главной улице. Два варианта: либо кто-то тайком пробрался в дом, чтобы убить Магали, как только представится возможность, либо убийца — один из обитателей Центра. Воспитатель или пансионер. Разве трудно разыграть из себя неполноценного человека? Конечно, это не относится к самой Магали или, скажем, к Жан-Клоду. Но кто может сказать, что Жюстина на самом деле слепая? А Леонар инвалид? Контр-тенор Леонар. Голый в комнате, собирается принять душ. Чтобы смыть рыжие волосы Магали?

Но почему собака не узнала убийцу своей хозяйки, если он живет в Центре?

Перец! Запах перца! Чтобы заглушить его запах!

А если так, значит, это действительно один из нас.

Вернемся назад.

Перед отъездом на отдых я получаю письмо с угрозами, подписанное «Д. Вор».

Вскоре после моего приезда убийца-садист убивает Марион Эннекен, двадцати девяти лет.

В тот же день я знакомлюсь с Соней Овар, барменшей и по совместительству проституткой, крестницей моего дяди.

Почти одновременно я знакомлюсь с Яном, воспитателем Центра для инвалидов.

Мне дарят кусок мяса, на самом деле — кусок Марион. Я его съедаю.

Потом мне дарят второй кусок мяса. Мы отправляем его на анализ.

Вскоре после этого убивают и Соню.

У Яна было назначено с ней свидание.

Жандарм, ведущий расследование, был любовником Сони.

Нет, нет, так не пойдет. Надо построить диаграмму, иначе я не разберусь. С одной стороны Марион, с другой — Соня, и все связи. Попробуем нарисовать в уме.

— Пойду куплю газету.

О’кей. Так где я остановилась? Ох! Слишком много вопросов, слишком много фактов для сопоставления, все путается. Например, две жертвы оказались расчлененными. Но по-разному. В этом кроется какой-то смысл? Мне дарят кусок ляжки. Чтобы я пошла. Два глаза. Чтобы я увидела? Стоп, Элиз, это уже бред. Убийца не настолько примитивен, чтобы призывать тебе на помощь столь экзотические силы: он попытался сбросить тебя с террасы! Может быть, чтобы ты полетела?

— Тут про вас!

Невозможно думать под непрерывный шум словесного потока. Что?

— Небольшая заметка о смерти Магали. «Кастен: Трагическая смерть в ГЦОРВИ. Магали Дельгадо, молодая обитательница Центра, погибла в результате несчастного случая в комнате Элиз Андриоли. Элиз Андриоли — та самая мужественная молодая женщина-инвалид, которая два года назад, будучи прикованной к креслу, смогла найти ключ к страшным убийствам детей в Буасси-ле-Коломб». Обо мне ни слова. Даже не написали, что мне пробили голову, когда я пыталась помочь вам!

Ну вот, еще пять минут, и я окажусь виноватой во всем! Я заставляю людей убивать и расчленять себе подобных. Что, Психоаналитик? А если это правда? Если от меня действительно исходит злая сила, та кровавая аура, о которой говорила Жюстина, незрячая ясновидящая? Спасибо, Психоаналитик, меня это ободряет. Отныне помалкивай, пока тебя не спросят.

Еще некоторое время мы гуляем в молчании, и вдруг Тентен издает глухое ворчание. Тяну за ошейник, но он не прекращает, он замер, шерсть встала дыбом.

— Да что это с собакой? — удивляется Иветт. — Наверное, кошку увидел.

По-моему, хищника покрупнее кошки. Блокнот: «Где мы?»

— Возле лыжной школы.

«Кто вокруг нас?»

— Ну… Семья. Два мужчины. Человек только что припарковался. Жандарм регулирует движение. Детишки возвращаются с лыж…

«Куда смотрит Тентен?»

— На паркинг.

«Много людей?»

— Порядочно!

Тем хуже. Я отпускаю пса. Но он не трогается с места. Он прижимается ко мне и дрожит. Ему страшно.

«Иветт, Вор здесь, точно».

— Потому что Тентен увидел кошку?

«Он боится не кошек, а того, кто ударил его ножом!»

Я пишу так быстро, что ручка царапает бумагу. Иветт читает, заглядывая мне через плечо.

— Вы думаете?! Боже мой, на нас смотрит какой-то человек. Старик с порочными глазами. Ах, нет, он ждал свою жену. А два инструктора? — шепчет она мне. — Пойду, посмотрю поближе.