Снежные люди

Старая сакля, такая старая, что, как говорят горцы, туман сядет на крышу — и то сакля закачается… Хозяин давно оставил ее, уехал на равнину со всей семьей. И там, на равнине, вырастил сына, которого знают во многих аулах Дагестана под именем Касума-корреспондента. Казалось бы, гордиться следовало шубурумцам, что из их аула вышел, как тут выражаются, «человек с большой головой». Но шубурумцы не гордятся. Почему? Какой же он шубурумец, возражают они, если не живет в Шубуруме?!

В этой сакле Айшат недавно открыла сельскую больницу на четыре койки. Волнами плывет дым над всеми четырьмя койками, пахнет паленым листом, мохом, махоркой, табаком, лекарствами… Больные от нечего делать философствуют; они уверяют друг друга, что корень всех болезней в проклятой привычке курить, но тут же соглашаются, что все-таки над головой мужчины, если он настоящий мужчина, должен быть дым — табачный или пороховой. Лет пятьдесят тому назад шубурумцы не курили и даже не видели табаку. Но, рассказывают, однажды в Шубурум прямо из Стамбула приехал турок. На базаре турок предлагал каждому желающему разок затянуться, люди пробовали, кашляли и уходили, махнув рукой: дескать, кому нужна такая дрянь?! Приуныл было турок, но вскоре приободрился и объявил всему базару о трех великолепных свойствах табака: во-первых, кто курит, тот никогда не станет стариком; во-вторых, курящего никогда не укусит собака; в-третьих, никогда не будет обворована сакля курящего. Люди поверили и расхватали табак, даже не попросив у турка объяснений. С тех самых пор и сделались шубурумцы заядлыми курильщиками.

— Теперь я понял слова турка, который привез это проклятое зелье, чтоб его шайтаны разорвали! — сказал один из больных.

— Понял, говоришь?

— Да. Он объявил: кто курит, не будет укушен собакой. А знаете, почему?

— Ну, ну?!

— Потому что курящий бывает слабым — вот как я, — сгорбленным и ходит с палкой. А разве человека с палкой может укусить собака? А?

— А ведь верно! — воскликнул третий больной. — Интересно… Турок говорил еще, что сакля курящего никогда не будет обворована. Как же это понимать?

— Очень просто. Курящий всю ночь кашляет, а вор думает, что хозяин не спит.

— Вах, вах, вах! В самом деле, а?! — Четвертый больной сел на своей постели. — Выходит, турок нас обдурил?

— Выходит, так…

— А он еще говорил, что курящий никогда не будет стариком?

— Да. Кто курит, редко доживает до старости.

— Вот, сын дьявола, так обманул людей, чтоб сбыть свой яд! Клянусь, как только поправлюсь, брошу курить!

— Курить надо бросить, чтоб скорее поправиться! — сказала, входя, Айшат: в соседней комнате она заполняла истории болезни. — Фу, надымили! И пахнет же! Неужели вы курите кизяк?

— Кизяк не кизяк, а что же делать, дорогая, если табаку не осталось? Вот и жжем кто что придумает, лишь бы дым…

— Словно костер жгли в комнате! Ну как вас лечить после этого? — Рассерженная Айшат открыла окно. — А вы укройтесь, чтоб не надуло. — И, глядя, как дым струей выползает за окно, добавила: — Русские говорят: хоть топор вешай!

— Куда вешай?

— На дым.

— Разве у них гвоздя нет?! — захихикал старик, желтый, как осенний лист. — Чего только не выдумают — топор вешать на дым! В жизни не поверю…

— Можете не верить, но извольте лечиться, — строго ответила Айшат, рассматривая градусник. — У вас еще не снизилась температура.

— Доктор, скажите, пожалуйста, вот я слышал… Правда это, что под крыльями утки бывает до сорока пяти градусов?

— Не знаю. А вот если вы не перестанете курить всякую дрянь, я за вас не поручусь…

— А интересно, если утка такая горячая, то сколько градусов может быть под мышками у снежного человека? А?

— Не знаю. Не измеряла, — отозвалась Айшат, пересаживаясь к другому больному. Ей докучала болтовня больных, но Айшат сдерживалась: все они намного старше, да и лежать в больнице скучно…

— А что нового слышно о каптаре, доктор? Моя семья просто помирает со страху, просит скорее вернуться домой…

— Вернетесь, когда поправитесь.

— А говорят, наш ветеринар… Да вот и он сам! — Хамзат как раз вошел в палату. — Эй, Хамзат, это правда, что ты решил изучать снежного человека и написать книгу? А какой он, каптар-то? Ты его видал?

— Это, во-первых, не человек, а животное, — возразил Хамзат, — а во-вторых, я пришел не развлекать вас хабарами-рассказами. Я пришел спросить, когда, наконец, наша прелестная Айшат выпишет тебя, ты мне нужен до зарезу.

— Выпишу примерно через месяц, — строго ответила Айшат. — Если, конечно, все будет благополучно.

— Нельзя! Он мне нужен сейчас.

— А ты погляди на него: не видишь разве?

— Ну что там: желтуха! Чепуха. Детская болезнь. Вставай, одевайся!

И Хамзат скинул одеяло со старика.

— Не смейте вставать! А вы, Хамзат, немедленно уходите из больницы. Сейчас же!

— Айшат, дорогая, пойми меня: он сорок лет работал на ферме…

— Нет, нет, не могу!

— Айшат!

— Хамзат!

— А между прочим, до чего же ты хороша, когда сердишься!

И только тут больные поняли, что ветеринар явился совсем не для того, чтоб увести старика… И старик обиженно натянул обратно одеяло.

Айшат была слишком сердита, чтобы смутиться.