Снежные псы

Перцу гораздо хуже: он вообще со столбом обнимался, а тот не то что холодный был – вообще промерз до молекул. Так что Перец очень быстро пожалел о своем опрометчивом поступке. Доминикус вперил кровожадный взгляд в своего хозяина на столбе и тут же полез вверх, корябая когтями чугун.

Перец, заметив это, попробовал забраться выше, однако не получилось. То ли примерз, то ли сил не стало. Доминикус открыл пасть, намереваясь поразить своего хозяина огнем, однако огня из пасти не выскочило, выскочил какой-то ик. После чего Доминикус стал резко уменьшаться в размерах. Видимо, предчувствуя грядущее возвращение к прежним размерам, котяра собрал последние силы и прыгнул, стремясь если не огнем хозяина поразить, так зубами достать. Челюсти еще не успели уменьшиться, и Доминикус вцепился в самую близкую к земле часть тела Перца.

– А-а-а!!!

Ну да, и был крик его громок. В смысле, Перца крик.

Доминикус успокоился и окончательно сдулся до своих нормальных размеров, однако клыки размыкать не спешил. Видимо, заклинило. И Перец почему-то не мог вниз спуститься. Видимо, примерз.

И я едва не примерз, вися под мостом. Так можно и гайморит какой-нибудь схватить, отек Квинке, короче. Решив перестать висеть, я рывком выскочил на мост.

Картина, открывшаяся моему взору, была достойна затвора фотохудожника. Зима, мороз, мост, фонари, на одном фонаре – доблестный герой, а в мягкое место ему впился кот. Я достал аппарат и запечатлел. Перец со столба скрипнул зубами.

– Пожалуй, я назову свою новую работу так: «Навеки вместе». – Я запечатлел Перца еще. – Да-да, очень хорошо.

– Убь-бью… – проскрипел со столба Перец.

– А может, оставить вас? – раздумывал вслух я. – Вот так и оставить, в высоком единении? А как потверже станете, я серебрянку напылю. Художественно будет…

– Убь-бью… – снова предупредил Перец.

– Однообразный репертуарчик, – хмыкнул я.

После чего свистнул.

Жду три минуты…

Нет, они управились за полторы. Видимо, где-то рядом были. Двое зависли над нами, Щек опустился на мост.

Облить Перца антифризом, сунуть пару таблеток внутрь – отлип бы как миленький. Но жалко мне было антифриза на эту сволочь. И я сделал так.

– А ну-ка, – кивнул на столб, – давай плюнь легонько, пыхни. Только начальство не поджарь. Понятно?

Щек кивнул. Осторожно набрал воздуха.

– И кошку не спали. Мы из нее шапку еще делать будем, – напомнил я.

Щек осторожно выдохнул. Пламя получилось небольшое, лизнуло фонарь.

– Свободен! – велел я, и Щек отвалил.

Где-то через полминуты Перец вместе с висящим на нем котом сполз вниз. Перец шевелился и даже мог ходить. Доминикус ходить не мог. Он вообще ничего не мог, болтался, как хвост. Перец попытался снять его с себя, однако не получилось – челюсти и в самом деле заклинило.

– Ты так и ходи, – посоветовал я. – Оч-чень оригинально… Биодизайн! Знаешь, это может стать новым направлением в моде…

Перец оглянулся через плечо.

– Можно, конечно, вырезать, – продолжил я задумчиво. – Он ведь только в штаны вцепился?

Судя по зверскому взгляду Перца, Доминикус вцепился не только в штаны. Вырезание, значит, отменялось.

– Или челюсти разжать, – предложил я. – Ножом.

– Каким ножом? – возмутился Перец. – Ты же зубы ему поломаешь!

Я пожал плечами. Отошел подальше, оглядел Перца.

– Да не, правда нормально выглядит. Живопись просто. Пашка Пикассо в молодости, очень похоже. Жаль, что не увидит никто. Разве что Тытырин…

Перец попытался оторвать Доминикуса еще раз, но тщетно, только поморщился.

– Да, Тытырин увидит, и твой вид ему послужит вдохновением. Он ужо сочинит… Я даже боюсь представить название, которое он даст своему произведению…

– Давай, разжимай, – простонал Перец.

Я выхватил супербулат. Для начала треснул Доминикуса по затылку рукояткой, что, впрочем, воздействия не возымело. Тогда сунул лезвие ему в зубы и разжал челюсти.

Сломал, правда, пару зубов и язык чуть не отрезал. По мелочам, короче, обошлось. Доминикус не отреагировал, пребывал в жесточайшем отрубе. Но, судя по свирепым глазам, членовредительства он мне не забудет, будет мстить до тех пор, пока мой изуродованный труп не ляжет в сыру землю, пока рыжие муравьи не выедят мою селезенку… Как обычно и бывает в таких случаях.

– Можно и осторожнее было, – буркнул Перец.

Он положил кошку на плечо и потихоньку поковылял к норе. Я за ним. Настроение немного улучшилось.

В глубине пещеры Перец оттаял окончательно и сразу же приступил ко мне:

– Ну, теперь ты. Будем лечиться.

– Может, завтра?

– Сегодня. Нечего время терять.

И он потряс перед моим носом заветным пузырьком.

– А я не буду! – Я кивнул на Доминикуса. – Не впаду в неадекватность?

– Ну, если только ненадолго совсем, – заверил Перец, – на пару часиков. Зато потом никаких рыбок – рыбки с драконом просто несовместимы. Так что давай!

Глотать слезы дракона мне не очень хотелось, но, видимо, выхода другого не было. Памятуя о Доминикусе, я связался. Вернее, Перец мне помог – привязал меня к большому сталагмиту. Крепко так, чтобы я не мог пошевелиться.

После чего я выпил слезы дракона. По вкусу похоже на соленую воду. На хорошую минералку.

Было больно.

Глава 8

Переход