Снежный барс

– Последствия. – Пробормотал отец, выбравшись из моей палатки. – Где же этот де Энхард бесы его побери?!

Я почувствовала, как в голове распускается огненный цветок боли. С трудом, дождавшись, когда отец отойдет достаточно далеко, я вцепилась зубами в одеяло. Мучительно приходило понимание происходящего. И выводы получались совсем неутешительные. Страшные. "Маркус! – Звала я в отчаянной надежде. – Маркус!!" ответа не было. Мне хотелось метаться и выть как дикому зверю. Какая-то неопределенная сила гнала меня прочь из лагеря. Я знаю: я должна спешить на помощь. Ни кто кроме меня не сможет помочь!

Не знаю, как мне удалось выскользнуть из палатки незамеченной, как беспрепятственно удалось миновать охрану. Сказочно повезло, наверное. В этот момент я просто не думала о таких вещах. Меня занимала единственная мысль: "Только бы найти, только бы успеть вовремя!" наверное, поэтому же я не заметила Борна, который бесшумно выскользнул из-за кустов на границе освещенной огнями лагеря. Я налетела на него и некоторое время остервенело, отбиваясь от крепких мужских рук не вполне осознавая, что со мной происходит. И упорно пытаясь прорваться дальше. Он крепко держал меня, пытался задавать какие-то вопросы, но смысл их доходил до меня далеко не сразу.

– Что случилось? Куда вы рветесь госпожа?

Я лепетала нечто бессвязное, и сама поражалась, как бредово это звучит.

– Ему надо помочь… он умрет… Скорее!

– Кто умрет? – Борн чувствительно встряхнул меня. – Кому помочь?!

Я дернулась, пытаясь вырваться.

– Пусти, если я опоздаю, он умрет! Ну, пусти же!!!

Может быть, он понял, что не добьется от меня ни чего более вразумительного, может, решил поверить…

– Хорошо госпожа. Я только позову, кого-нибудь…

– Нет! Сейчас, немедленно!!

– Ладно, но я все равно ни куда вас одну не пущу. Так вы все равно ни кому не поможете, а себя погубите. Ждите здесь госпожа, я мигом.

Удивительно, но эти слова заставили меня, образумится. Наверное, я поняла, что так действительно вряд ли могу кому-то помочь. А может, я просто привыкла слушаться. Слушаться когда Маркус властно приказывал мне: "Стой и жди!" – и нельзя было ослушаться его. Так или иначе, я осталась на месте, только взмолилась в ночную темноту: Потерпи Маркус миленький! Ты только дождись, я скоро…

Борн вернулся с Халаем. Лицо у горца было весьма озадаченное.

– Ни шханде? – Спросил Халай.

Некоторое время я переводила вопрос в уме, потом решала, как ответить. Тем временем успела немного прийти в себя, насколько это вообще возможно в таком состоянии.

– Ото'о Ша. – Наконец сказала я.

Халай нахмурился.

– Идем!

И мы пошли в темноту. Я ориентировалась на разгорающееся во мне пламя боли, как по маяку. Боль вела меня, становясь, все сильней по мере приближения к нашей цели. Боль Маркуса была вернее путеводной нити. И мне было страшно, очень страшно. Но страх этот как бы притупился, не мешая мне и просто время, от времени сжимая сердце в своих тисках.

Я продиралась сквозь какие-то заросли кустарника, спотыкалась временами в темноте, но не могла, просто не смела, остановится хоть на миг. Я спешила, спешила!… Борн и Халай ни на шаг не отставали от меня, держа оружие наготове. Борн ругался сквозь зубы, кажется, жалея что, не взял с собой побольше людей. Я понимаю у него работа такая, он меня охраняет, но вряд ли я стала бы ждать, пока Борн соберет этих самых людей. А вот Халай напротив был крайне молчалив и мрачен. Его я тоже понимаю, он беспокоится. Мне и самой сейчас просто жутко.

Я как-то потеряла счет времени, поэтому мы, наверное, плутали довольно долго, когда, наконец, вышли на какой-то луг. По крайней мере, мне так показалось в темноте. Впрочем, слабый свет луны позволил нам осмотреться. Что там было! Наверное, в других обстоятельствах мне стало бы плохо. На траве лежали четыре тела в ужасном состоянии. Мало того, что они были несвежими… Маркус, очевидно спешил, очень уж жутко они выглядели. Когда же я увидела его самого, сердце мое едва не остановилось от ужаса. Сейчас он был зверем. Серебристая в ночи шкура барса была густо запачкана бурыми пятнами крови, его и чужой. Нельзя было сразу определить, насколько серьезно он ранен, но в боку торчат два арбалетных болта глубоко вошедшие в плоть (я очень надеялась, что не так уж глубоко, просто такое ощущение создает пушистая шерсть). Глаза зверя были закрыты.

Пока мужчины тщательно осматривали луг, и мертвые тела я опустилась на колени рядом с Маркусом, ноги отказывались меня держать. Мой разум словно заволокло густым туманом, лишь частью сознания я фиксировала свои действия. Вот обняв бесчувственного Барса за шею, я и рыдая зову его по имени. Не знаю вслух или мысленно. Кажется по всякому.

– Не умирай, слышишь?! Не умирай! Ты не можешь!… – Не останавливаясь, шепчут мои губы.

Подошел мрачный Халай с только что зажженным факелом, присел рядом. Оторвать меня от Маркуса ему не удалось, и тогда отдав факел Борну, он осторожно начал осматривать раны Барса.