Снежный барс (СИ)

— Ш-ш… С тихим шелестом дверь сложилась внутрь стен, а на пороге появилась одетая в один лишь шёлковый халатик и очень грозная Саманта, с ходу заявившая:

— А вот сейчас кто-то у меня кулаком по лбу получит! И это по приятельски, потому что иначе б ногой в пах. Чего надо то, оба двое?

— Да вот тут Рольф с тобой поговорить хочет, — мигом уступил мне инициативу Виктор, будучи впечатленным напором со стороны Меерштайн. И в сторону так, выставляя меня «на передний край». — Давай, я в тебя верю!

Верит он, ага. Пройдоха как он есть, вид классический, пусть и века не XXI, а аж XXVI. Ладно, меня это лишь малость позабавило, но точно не огорчило и не возмутило. Воинственные леди — это вообще эстетически приятно наблюдать, особенно в таком вот неглиже. Только глазеть сверх определённой меры не стоит, а вдруг и впрямь получу нечто вроде подзатыльника, от которого увернуться вроде и можно, но не всегда стоит. Женщины ж!

— Неужели мы так сильно тебя отвлекли от дел важных и несомненно неотложных? — слегка подкалываю девушку, но не так чтоб сильно. — Если да, то готов принести искренние извинения… в виде лёгкого завтрака с меню на выбор леди.

— Отвлекли. Но не сильно, — слегка подумав, решила для себя Сэм. — Да и мой мальчик уже совсем вымотался, даже щедрая премия его уже не прельщает. Смотрит так жалобно и вздыхает печально. Может и впрямь хватит с него?

— Хватит, ещё как хватит, — напомнил себе Свирский, меж тем оставаясь несколько поодаль, дабы не попасть под горячую руку нашей обще знакомой. — Виды отдыха тоже менять нужно. Вот сменишь этого мальчика на завтрак и беседу. А потом, если что, с новыми силами… ну ты понимаешь.

— Дождёшься, сам поймёшь. Со всех направлений поймёшь, — коварно так улыбнулась Саманта. — Хочешь?

— Ищи кого понаивнее. При всей твоей красоте, имеющиеся проблемы пугают. И я не о лице, ты не думай.

— Кому проблемы, а кому и очень даже интересный опыт. Ты смотри, предложение в силе. Пять минут и я готова. Подождите внизу, в баре.

Развернулась, в результате чего халатик, даже поясом не перехваченный, завлекающе так распахнулся, открывая виды на более чем привлекательное тело. Ну и походка тоже, хм, соблазняющая. Умеет Сэм себя показать, ой умеет!

— Говорит про пять минут, значит ждать придётся четверть часа или по-более, — констатировал очевидное Виктор. — Пошли тогда, подождём за стаканчиком.

— Безалкогольным стаканчиком. Утренний опохмел, он такой, часто чреват продолжительным запоем.

— Необходима умеренность, а вовсе не абсолютная трезвость поутру…

Пока мы так вот препирались в несерьёзной форме, дверь открылась. Только я успел подумать, что прошла то всего минута, совсем несерьёзный срок, как непонятки тут же разрешились. Это не Саманта собралась в рекордные по любым понятиям сроки, а её мальчик для постельных утех вымелся с феерической скоростью и страдальческим выражением лица. Млин, и вот что там с ним творили такое, раз этот как бы привычный субъект — в «Старом солдате» любителей в принципе не наличествует — столь помят и видно, что с огромным облегчением свалил от вполне себе красивой девушки. И слова Виктора опять же:

— Вот в этом вся наша Сэм! И пошли уже, а то сочтёт, что мы её под дверью караулим, и может осерчать. Что у неё в голове творится — это не то что я, её приятельницы не скажут!

Загадочная леди Меерштайн. Ничего, в женщинах загадка вообще всячески приветствуется, побуждает её разгадать, в процессе получив некоторое количество впечатлений. А уж какие они будут, приятные или не слишком… будем посмотреть. Или вспоминать.

На удивление, Саманта оказалась очень даже пунктуальной, появившись через шестнадцать минут. Одна минута это даже не опоздание, особенно для представительницы прекрасной половины человечества, ухитрившейся вдобавок не просто одеться, но ещё и нанести вполне себе боевую раскраску. Понимаю, что тут, в этом времени макияж наносится куда быстрее и беспроблемнее, но всё равно.

— Завтракать будем тут или в другом месте?

— Это как леди пожелает, — сделал я подобающий случаю комментарий, но тут же дополнил. — Просто побеседовать хочется о делах важных, грядущих декабрьских событий касаемых. Вот и в сомнениях, стоит ли говорить об этом именно здесь.

— Здесь говорить можно… но не нужно, — сверкнула глазами Мееерштайн и, видимо, от внезапно нахлынувших эмоций, не удержала контроль за лицом, исказившимся в гримасе. — С-сволочи! Всё равно ни о чём у них просить не стану, пусть не надеются.

— Хм?

— Травма! И моя семейка, которая только и ждёт, что я приползу у них чего-нибудь просить. Неважно чего, лишь бы просить. Сдохну, но не собираюсь этого делать. Три года без них живу и собираюсь прожить всю жизнь, сколько бы она ни продлилась.