Снежный перевал

— Жена тут ни при чем, — посуровел Кербалай. — Он вино-

ват и сам понесет кару. Накажи его как знаешь. Я не стану мешать.

Зульфугар упал в ноги Кербалаю:

—Да стану я твоей жертвой, хозяин, накажи меня сам. Хоть убей! Я не виноват перед тобой, каждое твое слово было для меня изречением из корана. Я совершил ошибку, — если можешь, прости!

Гамло схватил его за ногу и потащил по ковру к выходу. Зульфугар ударился лицом о полено, на щеке выступила кровь.

А Гамло уже выволок его во двор, на снег, и тянул за собой легко, как тянут санки.

Зульфугар даже не пытался вырваться, знал, что это невозможно.

Его проволокли до самого конца двора. Дверь в сарай была на замке. Одним ударом Гамло сбил замок, отворил дверь, прошел в сарай и швырнул Зульфугара на сено. Меж широко расставленных, сильных ног Гамло он увидел двор, кучу пепла на талом снегу, воробьев, копошащихся в этой куче. Зульфугар хотел проползти меж ног Гамло, выйти на свет. Гамло закрыл дверь, задвинув ее откуда-то взявшимся поленом.

— Не убивай меня! — в ужасе крикнул Зульфугар.

— Разве можно убивать человека, имеющего такую красивую жену?

— Не убивай, я отдам тебе все, что захочешь...

— И жену тоже?

Гамло приподнял его и ударил кулаком по темени...

...В дверь стучали, но Гамло не слышал ничего, кроме криков Зульфугара. Только когда в дверь забарабанили изо всех сил, Гамло напоследок пнул Зульфугара ногой, прошел к двери и выдернул полено.

Кербалай Исмаил вошел в сарай и вскрикнул:

— Что ты с ним сделал?

— Так наказывают подлецов!

— Надо же придумать такое...

— А это просто: упираешься ногой в поясницу, сгибаешь ноги и привязываешь их к шее. До конца жизни не забудет.

Зульфугар слабо застонал, и Кербалай снова увидел огромные, налитые кровью глаза, в которых было написано нечеловеческое страдание.

— Он умрет, Гамло.

— Ничего, выдюжит, здоров как бык.

— Где ты научился этой пытке?

— В тюрьме.

Гамло показал на потолок, где висели связки груш:

— Кто их здесь припрятал?

— Не все ли равно?

Гамло ударил поленом по связке. Груши посыпались вниз. Одна из груш упала на голову Зульфугара, и он снова застонал.

Гамло подобрал упавшие на сено груши.

— Совсем спелые.

— Развяжи, еще умрет.

— Не умрет, — сказал Гамло, но перечить Кербалаю не стал. Подошел, потянул за конец узла. Ноги Зульфугара шлепнулись о землю, издав звук, напоминающий стук захлопнувшейся мышеловки. Окровавленное, в подтеках и грязи тело распласталось на земле. Какое-то время оно лежало неподвижно, как мертвое. Гамло за руку поволок его во двор, бросил на снег.

— Гамло, во что ты его превратил!

— А как ты думал, хозяин? Я его сложил буквально вдвое.

Кербалай Исмаил ушел. Его уже не интересовало начатое

им дело. С той минуты, как он увидел лежащего на снегу Абасгулубека, казалось, что-то оборвалось в нем.

В последнее время он часто сердился и раздражался без видимого повода. Мучительно искал выхода и находил его лишь в близкой смерти. «Человек — бескрылая птица; исчезнет, успев лишь открыть и закрыть глаза. И ни на кого нельзя опереться: ни на сына, ни на друга. Плевать на все!

Боже, доведется ли мне лежать на кладбище? Умереть бы спокойно, чтобы родные и близкие подняли тебя на плечи и понесли на кладбище. Чтобы на этом свете остался от тебя надгробный камень и несколько слов на нем. Чтобы знали: жил когда-то такой человек!..

Они пришли к нам с добрыми намерениями. Мы совершили кощунство. Убили их. Те, кто послал их, в долгу не останутся. Как говорит Иман, у них есть пушки, пулеметы, войска...

Мы тоже будем стоять насмерть, но разве они оставят нас в покое? Когда и как все это кончится? Бог знает... В мои-то годы шнырять по горам и скалам... А с другой стороны, чем жить под началом такого голодранца, как Иман, лучше умереть в горах, среди скал...»

...Сознание медленно возвращалось к Зульфугару. Он не мог вспомнить, что приключилось с ним. Опираясь на колени и локти, он чуть приподнялся, пополз к сараю. Толкнул головой дверь. Распластался, как попавшая под колесо арбы лягушка: на него глядел Гамло.

Перешагнув через Зульфугара, Гамло вышел во двор, окруженный невысокой каменной стеной. Как только Гамло появился во дворе, головы людей, глядевших из-за забора, исчезли. Они собрались за стеной, заслышав крик и вопли Зульфугара, и, честно говоря, никто из них не желал встречи с Гамло. Кто знает, что придет в его сумасбродную голову в следующую минуту и не захочет ли он отделать еще кого подобно Зульфугару.. Кому охота попадаться под горячую руку?

Гамло повернулся и посмотрел вправо, поверх стены, на крышу одноэтажного дома, где столпились женщины, дети, мужчины, наблюдая за происходящим. Он понял, что наказывать Зульфугара надо было у всех на глазах.

— Эй, люди! — крикнул Гамло.

Какая-то старуха, видно страдающая глухотой, взобралась на камень, приложила руку козырьком к глазам и крякнула из-за стены:

— Кого ты зовешь? Джамала дома нет.