Снежный Цветок и заветный веер

По ночам, когда все уходили, я перелезала со своего временного ложа, которое мне приготовили, в постель к Снежному Цветку. Я обнимала ее, стараясь согреть ее иссохшее тело и облегчить ее мучения, из-за которых она стонала даже во сне. Каждую ночь я засыпала, воображая, будто мои руки — это две губки, которые могут впитать опухоль из ее живота. Каждое утро я просыпалась, ощущая ее ладонь на моей щеке и встречая взгляд ее запавших глаз.

Много лет Снежный Цветок лечил доктор из Цзиньтяня. Теперь я послала за своим. Он осмотрел Снежный Цветок и покачал головой.

«Госпожа Лу, никакое лечение не поможет, — сказал он. — Все, что вы можете, — это ждать смерти. Вы узнаете об этом по багровым пятнам у нее на ногах прямо над бинтами. Сначала они дойдут до щиколоток, потом распространятся по всем ногам, ноги распухнут, а жизнь в ее теле замедлит свое течение. Вскоре после этого, мне думается, изменится ритм ее дыхания. Вы поймете сразу. Вдох-выдох — потом ничего. Как только вы подумаете, что она умерла, она вдохнет снова. Не плачьте, Госпожа Лу. К тому времени, когда конец будет близок, она не будет чувствовать боли».

Врач оставил нам пакет с травами, чтобы мы заваривали целебный чай. Я заплатила ему и поклялась себе, что больше никогда не обращусь к нему. После его ухода Лотос, старшая из названых сестер, попыталась утешить меня. «Муж Снежного Цветка приводил много врачей, но один врач, два врача, три врача уже ничего не могут сделать для нее».

Старая злость грозила вспыхнуть во мне, но я видела сочувствие и сострадание на лице у Лотоса не только по отношению к Снежному Цветку, но и ко мне.

Я вспомнила, что из всех вкусов самым животворным является горечь. Она останавливает кровотечение, снижает жар, успокаивает сердце и душу. Убежденная в том, что горькая дыня сможет остановит болезнь Снежного Цветка, я попросила ее названых сестер помочь приготовить тушеную горькую дыню с соусом из черных бобов и суп из горькой дыни. Три женщины сделали то, что я сказала. Я села на постель к Снежному Цветку и стала кормить ее с ложки. Сначала она ела без возражений. Затем сжала губы и отвернулась от меня, будто меня там не было.

Средняя по возрасту названая сестра отвела меня в сторону. На верху лестницы Ива взяла миску у меня из рук и прошептала: «Слишком поздно. Она не хочет есть. Вы должны постараться отпустить ее». Ива ласково погладила меня по лицу. Позже, днем, именно она убрала остатки горькой дыни, которой вырвало Снежного Цветка.

Моим следующим и последним шагом было приглашение прорицателя. Он вошел в комнату и провозгласил: «К телу вашей подруги прицепился призрак. Не беспокойтесь. Вместе мы изгоним его из этой комнаты, и она выздоровеет. Госпожа Снежный Цветок, — сказал он, наклоняясь к ее постели, — вот слова, которые надо спеть». Потом он приказал нам всем: «Опуститесь на колени и молитесь».

Весенняя Луна, Мадам Ван — да, старая сваха проводила здесь большую часть времени, — три названые сестры и я опустились на колени вокруг постели и начали петь и молиться Богине Милосердия, а Снежный Цветок слабым голосом повторяла за нами слова. Увидев, что мы все при деле, прорицатель вынул из кармана лист бумаги, написал на нем заклинания, зажег его и стал бегать взад-вперед по комнате, стараясь прогнать голодного призрака. Затем он стал рубить дым мечом: вжик, вжик, вжик! «Призрак, долой! Призрак, долой! Призрак, долой!»

Но это не помогло. Я заплатила прорицателю и из зарешеченного окна наблюдала, как он взобрался в повозку, запряженную пони, и уехал прочь. Я поклялась себе, что с этих пор буду спрашивать совета прорицателя только относительно подходящих дат.

Цвет Сливы, третья и самая младшая из названых сестер, подошла ко мне. «Снежный Цветок делает все, что вы просите. Но я надеюсь, вы сами видите, Госпожа Лу, что она делает это только для вас. Ее мучения длятся слишком долго. Если бы она была собакой, вы бы стали продлевать ее страдания?»