Сноходец

— Я не знала. Я посто… никогда не видела. Я верю, вы благородный рыцарь (всхлипывания). И я верю, найдется девушка, которая вас полюбит не за внешность, а за ваше благородство и доброе сердце.

От млин! Переиграл я в благородство: теперь придется лошадей отдавать. Иначе не поймут. И сам я себя не пойму.

— Баронесса, разрешите проводить вас к городу, к вашему жениху. Надеюсь, вы найдете свое счастье, — и чуть тише, но так, чтобы обязательно услышала, — не со мной.

Дарина задышала чаще, ничего не в силах сказать. А я махнул рукой, подавая команду на начало движения.

Ехали медленно, молча. Я привыкал к лошади, Дарина молча переживала что-то свое, женское. Воины шли сзади, а Бор со служанкой беспечно сидели на телеге, уже рассказывая друг другу смешные истории.

Баронесса, как истинная женщина, долго молчать не смогла. Уже через полчаса, я знал про то, как на них напали, про то, как далеко ее замок. Через час знал все про ее отца, от рождения до смерти, а к приезду к месту, где нас ждал на телеге Млад, мне казалось, что я про нее знаю вообще все.

— Вы прекрасный собеседник, баронет, — сказала Дарина, перед тем как спешиться, — я никогда не встречала такого внимательного слушателя.

Ну да… Еще бы. Молчал всю дорогу. Впрочем, скучно не было.

— Будущий баронет, — поправил я ее. — Мой титул не подтвержден. Я еду его подтверждать. Деревня, что я спас от смерти. Дважды. Они просили стать их владетелем. Людям нужна защита, — понижаю голос. — Я согласился.

Дальше поговорить не получилось уже до вечера. На дороге было неспокойно, мы все время были начеку. И только вечером, когда нашли удобное место для стоянки, поужинали, она снова подошла ко мне.

— Вук, вы позволительно мне себя так называть? — она говорила медленно, чуть неуверенно. Дождавшись моего кивка, она продолжила. — А вы, называйте меня Даша. Вам, как моему спасителю можно! Я вас попросить хотела, — она сделала паузу. — Снимите шлем!

Я в осадке…полном.

— Даша… вы уверены что хотите? Этого?

— Да!

— Хорошо, — делаю грустный голос — хуже уже не будет.

Снимают шлем. Она зажмуривается, потом раскрывает один глаз.

— О боги… — шепчет чуть слышно. Пауза. — Бедненький! — чувствую прикосновение Дашиных пальцев к щеке.

— Вы, наверное, до этого, были очень красивы? — ну да. Сейчас смотреть не на что, зато можно подменить образом.

— Не знаю, — отвечаю уклончиво, — мужчина никогда не думает про красоту. У него есть долг, любовь и мечта. У меня пока только долг и мечта. — (про себя: Боже, что я несу?).

— Какая она, — шепчет- ваша мечта?

— Какая раньше была, не помню. А теперь, стать не таким ужасным, и понравиться доброй девушке. О большем мечтать не смею. Но, и это невозможно!

Даша ещё раз провела по моей щеке кончиком пальца. Уже менее боязливо.

— А если я вам скажу, — долгая пауза, — что вы можете понравиться таким, какой есть?

— И кто же эта слепая безумная девушка? — горько усмехаюсь.

— Я.

Она моя!

… А я её. Да твою же дивизию!

— Женитьба! Женитьба! Женитьба! — твержу про себя спасительные слова, которые всегда прочищали мой мозг. И ничего! Как эта пигалица меня за 5 минут уработала? Нет, это спермотоксикоз виноват! Неделю, нет, две недели у проституток! Нельзя в такие истории попадать после долгого воздержания.

И так, успокоиться. Вдох… выдох…

И тут прилетает добивающий удар:

— Вы же не бросите теперь эту «слепую безумную» девушку? — Слёзы ручьём… глаза как у лани перед смертью. И что мне теперь сказать? Про неделю у проституток ей рассказать, да?

— Не брошу. Теперь вы — вся моя жизнь. А я буду дышать только для вас, Даша! Только ради вашей улыбки.

Вот так, меня теперь двое! Один умный, а другой влюбленный. Мексиканский сериал отдыхает. А главное — я верю влюбленному!

Мы долго сидели рядом, смотрели друг на друга, держались за руки. Смотрели на небо. Я понял, что звезды тут другие, не как у нас.

Потом Дашу позвала служанка. Она встала на ноги, а я, встав перед на на колено, произнёс:

— Баронесса Дарина Лисская, согласны ли вы выйти за меня замуж, и сделать меня самым счастливым человеком на свете?

— Я подумаю, — она гордо подняла голову, но было видно, что её глаза снова мокры, а губы трясутся. — Ответ будет дан утром.

Я поднимаясь, а она валится на меня. Аут!

Вдох выдох… я спокоен. Это всего лишь классика мелодрам.

19. А чем еще ЭТО могло закончиться?

Прибежала служанка, увидела, огрела меня тряпкой, которую держала у себя в руках

— Что вы сделали с баронессой?

— Всего лишь сделал ей предложение, — ответил я. И сам удивился.

— А… — коротко ответила служанка, — но это не повод её так держать! Отдайте сейчас же мне! И позовите Бора!

— Да них… на же! Мной уже служанка командует! — думал я, когда на автомате шёл за Бором. — И быстро же они сговорились. Бора ей позови!

Позвал таки. Тот коротко кивнул, и растворился в темноте.