Снова и снова

Наверняка, тиранил домашних. А соседи посмеивались над ним у него за спиной. У старика начисто отсутствовало чувство юмора, но зато он придавал исключительное значение тонкостям этикета.

Он учился на юриста, и точно, у него была железная логика, скрупулезность в описании деталей вкупе с консервативностью да еще старческая болтливость.

Одно не оставляло сомнений – его искренность. Он поверил в то, что встретил странного человека и непонятную машину и разговаривал с тем человеком, и подобрал гаечный ключ, испачканный…

Гаечный ключ!

Саттон рывком сел на кровати.

Гаечный ключ был в чемодане. И он, Эшер Саттон, держал его в руках! Да-да, он повертел его и положил на пол, рядом с другим хламом, вынутым из чемодана, – обглоданной костью и студенческими блокнотами.

Саттон дрожащей рукой убрал письмо в конверт. Итак: сначала его внимание привлекла марка, которая стоила бог знает сколько тысяч долларов, потом – само письмо, а теперь еще этот гаечный ключ. На ключе все сходилось.

Если был ключ, значит, было и все остальное: и странный человек, и странная машина… Человек, который прекрасно разбирался в людях и ловко обвел вокруг пальца сентиментального и болтливого старикана, не дав тому задать ни единого вопроса.

«Кто вы такой? Откуда будете? Что это у вас за машина такая странная – я такую ни разу не видал?»

Что бы человек ответил, если бы старик сумел задать эти вопросы?

Да, не все тут ясно… Сначала письмо потерялось, или его засунули куда-то, где сразу не найдешь, а потом, наверное, опять положили на место, и в конце концов оно попало в руки Эшера Саттона, через шесть тысяч лет.

Что ж, ему оставалось только поблагодарить своего далекого предка. Письмо пришло вовремя и многое объяснило.

Люди путешествуют на машинах времени, и однажды такое транспортное средство совершило вынужденную посадку (приземлилось или лучше – «привременилось») на пастбище. А недавно другое, преодолев барьер времени, свалилось в болото. Война…

«Сражение в восемьдесят третьем» – так сказал умирающий парень. Не битва при Ватерлоо, не бой на марсианской орбите, а «сражение в восемьдесят третьем». И перед тем как умереть, сложил пальцы в условном знаке…

Значит, меня знают в восемьдесят третьем веке, – думал Саттон, и даже позднее, потому что тот сказал: «Было… было сражение в восемьдесят третьем», а сам он, получается, из более позднего времени.

Саттон встал, убрал письмо в карман куртки, туда, где лежала книга. Оделся.

Он понял, что нужно делать.

Прингл и Кейз прилетели на астероид на своем корабле. Этот корабль нужно украсть.

23

В доме было тихо. Он был такой безжизненный, пустой и темный, что даже у видавшего виды Саттона мурашки побежали по коже.

Он немного постоял у двери, прислушался к дыханию дома. Как всякий дом, он был наполнен ночными звуками – потрескивали от холода рамы, подрагивали на ветру стекла…

Звуки шагов заглушал пушистый ковер. В одной из спален раздавался жуткий храп, и Саттон подумал: интересно, кто это так храпит, Кейз или Прингл?

Он тихо спустился по лестнице, оказавшись в гостиной, остановился и подождал, пока глаза привыкнут к темноте.

Постепенно фантастические животные превратились в кресла и диваны, столы и шкафы. В одном из кресел кто-то сидел.

Ощутив на себе взгляд, человек пошевелился и повернулся к Саттону лицом. И, хотя было очень темно, Саттон понял, что перед ним Кейз.

Стало быть храпит Прингл, подумал Саттон, хотя, по большому счету, какая разница.

– Итак, мистер Саттон, – с расстановкой проговорил Кейз, – вы решили пойти и отыскать наш корабль.

– Да, – жестко ответил Саттон, – я так решил.

– Ну, что ж, очень мило, – сказал Кейз. – Люблю откровенных людей. – Он вздохнул. – А то все, знаете ли, лицемеры попадаются. Всякий так и норовит соврать, думая, что он самый умный. – Кейз поднялся и произнес почти торжественно: – Мистер Саттон, вы мне очень нравитесь.

Саттон понимал, насколько смехотворна ситуация, но внутри у него бушевала ярость, и он чувствовал, что тут не до смеха.

Раздались мягкие шаги, и послышался голос Прингла:

– Значит, он все-таки решил попытать счастья!

– Как видишь. – отозвался Кейз.

– Я же говорил тебе, что он так и сделает, – с нескрываемой гордостью объявил Прингл. – Что он непременно догадается.

Саттон сглотнул стоявший в горле комок. Но злость осталась. О, как он ненавидел их сейчас за то, что они говорили о нем так, будто его тут не было!

– Боюсь, – подчеркнуто вежливо обратился к нему Кейз, – что мы разволновали вас. Мы – люди неотесанные, а вы, судя по всему, человек чувствительный. Но давайте забудем это и перейдем к делу. Я так понимаю: вы хотели не только посмотреть на наш корабль, но и, мягко говоря, похитить его?

Саттон пожал плечами.

– Теперь ваш ход, – сказал он сквозь зубы.

– Да нет, вы не так меня поняли, – сказал Кейз. – Идите и похищайте!

– Хотите сказать, что я его не найду?

– Конечно, найдете! Мы его и не прятали.

– Мы вам и дорожку покажем, – хихикнул Прингл. – Вместе пойдем – проводим, так сказать.

По лбу Саттона пробежала струйка пота.