Снова любить

— Касию я знаю, а это, должно быть, та неземная красавица, которую вы хотите увековечить с моей помощью, мой господин. — Аркадий пристально посмотрел на Кейлин. — Я вижу, — продолжал он, мысленно снимая с нее одежды, — тело красиво во всех деталях, как и лицо. Вы доставите мне много радости, госпожа, потому что больше всего я люблю лепить прелестных женщин.

Аспар, довольный, улыбался, а Кейлин опять покраснела.

— Я думаю, она превосходная модель для твоих талантливых рук, Аркадий. Она — возрожденная Венера, — сказал он.

— Я, конечно, получу больше удовольствия от работы, которую вы мне поручили, мой господин, чем от всех святых, которых лепил до этого, — согласился скульптор.

Внезапно толпа зашумела, и все присутствующие в ложе Аспара повернулись, чтобы увидеть императора и его свиту, входящих в свою ложу. Лицо Льва было строгим и спокойным, но даже в элегантной богатой мантии никто не мог назвать его величественным или царственным. Таким он показался Кейлин, но она помнила, что Аспар выбрал этого человека и считал его сильным правителем. Императрица же была совсем другого типа. Она выглядела сверкающей звездой на фоне мужа. Остальная часть царской свиты включала мужчин и женщин, среди которых она выделила только лицо Василия. Представители духовенства в черных мантиях уже заняли свои места до прибытия свиты императора, но Кейлин, занятая своими гостями, их не заметила.

Через несколько минут Аспар наклонился к Кейлин:

— Смотри! Встав на мраморную ступеньку, расположенную впереди его ложи, император Лев поднял полы своей пурпурно-золотистой мантии и три раза взмахнул ими крест-накрест. Обратившись сначала к центральным рядам зрителей, затем к сидящим справа и, наконец, к сидящим слева, он оказал внимание всем присутствующим на ипподроме. Затем достал из-под мантии белый платок, который, как Аспар прошептал Кейлин, назывался маппой. Взмах белого шелкового платка означал начало состязаний. Маппа развевалась в руке Льва.

Двери конюшни в стене ипподрома открылись, и первые четыре колесницы выкатились на беговой круг.

Зрители взорвались аплодисментами. Возницы, каждый из которых управлял четырьмя лошадьми, были одеты в короткие кожаные, без рукавов, тупики, которые крепко поддерживались скрещенными кожаными ремнями. Икры опоясывали кожаные краги. Все они были физически хорошо сложены, а многие красивы. Женщины приветствовали их, размахивая цветными лентами своих любимых команд, и возницы, веселясь от избытка внимания, улыбались в ответ.

— Женщин не следовало бы пускать на состязания, — послышалось невнятное бормотание из ложи патриарха. — Для них нескромно быть здесь.

— В Риме женщины посещали состязания, — возразил молодой священник.

— И посмотри, что стало с Римом, — мрачно ответил патриарх, а окружавшие его священники кивали и поддакивали.

— Вы когда-нибудь бывали прежде на бегах? — спросил Аркадий Кейлин и Касию и, когда обе они ответили отрицательно, сказал:

— Тогда я объясню вам. Порядок, в котором выстраиваются колесницы, разыгрывается по жребию за день до соревнований. Каждый возница должен пройти по беговому кругу семь раз. Видите стенд внизу, за спиной префекта в старомодной тоге? Видите семь страусиных яиц на стенде? Их будут убирать одно за другим по мере прохождения каждого круга. Обычно победитель в каждом заезде награждается небольшой серебряной пальмой, но сегодня, в день основания города, в последних двух заездах победители получат золотые лавровые венки. Между Зелеными и Голубыми разгорится жестокая борьба за самый лучший венок.

Смотрите! Они начали!

Колесницы загрохотали по беговому кругу. Лошади неслись с пеной на морде, с потными блестящими боками. Возничие погоняли с таким неистовством, которого Кейлин никогда не видела. Сначала казалось, что беговой круг достаточно широк, чтобы все четыре колесницы могли уместиться в одном ряду, но вскоре Кейлин увидела: для того чтобы победить, возницы должны вести колесницы по всему кругу только впереди всех своих соперников. При обгоне от колес соседних колесниц летели искры, когда они со скрипом терлись друг о Друга, а возницы стегали кнутами не только лошадей, но и соперников.

Толпы криками подгоняли лошадей, когда колесница команды Зеленых на последнем повороте наклонилась на одно колесо; она чуть не перевернулась, но быстро выровнялась; а колесница команды Голубых, неожиданно сделав рывок, пересекла финишную линию на нос впереди. Обе колесницы остановились, и возницы начали яростный кулачный бой. Их растащили, и они оставили арену, выкрикивая ругательства. В это время другие колесницы уже выстроились для следующего заезда и рванулись вперед.

Кейлин нравились состязания. Будучи в душе кельткой, она всегда восхищалась хорошими лошадьми, и скачки приводили ее в восторг.

— Откуда привезли этих великолепных лошадей? — спросила она Аспара. — Я никогда не видела таких. Их скорость и устойчивость выше всяких похвал.

— Их привезли с Востока, — сказал он, — и стоят они очень дорого.

— И ни одна из них не выращена в Византии, мой господин? — удивилась она.