Снова надейся

Я ведь делала все, что она от меня хотела, черт побери. Проходила практику в издательствах и агентствах. Вечерами напролет вычитывала рукописи и часами слушала ее объяснения, на что следует обращать внимание. Мы вместе завели папку, в которую собирали все для вдохновения и для успешного ведения собственного бизнеса. Я поехала в Вудсхилл учиться по той же программе, что и мама в свое время, чтобы после окончания университета мы смогли реализовать проект «Литературное агентство Пенн».

Все это я делала только ради нее. Думала, может, так мне удастся заполнить брешь, образовавшуюся в ее жизни после расставания с отцом.

Видимо, меня недостаточно.

Я верю в большую любовь, Эверли, – таким был ее ответ, когда я однажды спросила, зачем она снова и снова начинает новые отношения. – Где-то там есть моя вторая половинка. Мне просто нужно ее найти.

Было несколько потенциальных «вторых половинок». Ни один из этих мужчин не задержался. Я не хотела, чтобы ее снова ранили, и не хотела, чтобы нам опять пришлось все начинать заново.

Присев на край кровати, я уставилась на свои руки. Мысли носились по кругу. К сожалению, алкогольный дурман оказался недостаточно силен, чтобы их заглушить.

Меня терзал вопрос, как бы отреагировал Стенли, узнай он, через что прошли мы с мамой. Она просто делала вид, будто ничего не было, в то время как я безостановочно думала о прошлом и просыпалась по ночам в холодном поту, потому что во сне передо мной появлялось папино лицо. Когда мама вела себя так беззаботно, я чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Как будто она невероятно далеко от меня, хотя мы были совсем рядом.

Мне вспомнилось домашнее задание, которое прислал нам Нолан.

Если еще захочешь поговорить о своем тексте – я весь внимание.

Тогда я намеренно проигнорировала его слова. Он не должен узнать, сколько реальности в моих текстах. Они слишком личные. С другой стороны, в моей жизни нет никого, с кем можно откровенно обсудить нечто подобное. Я чувствовала себя связанной и не могла самостоятельно освободиться – каждый раз, когда у меня лишь зарождалось желание открыться, что-то сдерживало меня, и я делала два шага назад, вместо того чтобы двигаться вперед. По любому другому поводу я бы обратилась к Доун, но, если речь о моей маме и ее папе, это не сработает. Она не поймет, тут я уверена на все сто процентов.

Мой взгляд упал на часы. Почти двенадцать – не слишком рано и не слишком поздно. Я встала и взяла сумку, которую собрала на выходные. Вытащила оттуда ноутбук и раскрыла его. Затем открыла «Скайп». Пока вращалось маленькое колесико авторизации, дотянулась до бутылки с водой, которая стояла возле кровати. С мягким хлопко́м открылось окошко «Скайпа». Я кликнула на контакты, которые были онлайн.

Невзирая на отвратительный вечер, у меня на губах заиграла улыбка.

Значок пользователя NoGa светился зеленым.

Он в Сети.

Я нерешительно обводила курсором поле для сообщения рядом с его именем. Незадолго до начала лета мы добавили друг друга в «Скайпе», чтобы обсуждать рукопись Доун. Мне нравилось, что даже на каникулах можно общаться с Ноланом в любое время дня и ночи, но сейчас, когда снова начался семестр, а рукопись Доун уже находилась у ее редактора, у меня больше не было причин писать ему здесь.

Мой палец завис над тачпадом на целую вечность.

Лучше возьми электронную книгу и немножко почитай, проспись после спиртного и завтра утром извинись перед мамой, – велела мне совесть.

Излей душу Нолану, – нашептывал алкоголь в крови. – Будь откровенна. Говори о личном. Расскажи ему, что с тобой происходит. Что на самом деле с тобой происходит.

Алкоголь и бо́льшая часть меня, которая всегда хотела поговорить с Ноланом, не важно, хорошо я себя чувствовала или плохо, победили. Я бросила быстрый взгляд на часы.

Сейчас или никогда.

Pengirl: 00:00 – загадывай желание.

Больше не медля, я нажала на клавишу Enter. Потом взглянула на мобильник. Высветилось несколько сообщений от Доун.

«Что с тобой сегодня такое?»

«Папа дико расстроен».

«Может, попытаешься в следующий раз вести себя с ним хоть капельку дружелюбней?»

Меня замучили угрызения совести. Доун права. Сегодня я была не только ужасной дочерью, но и кошмарной подругой. Ей придется распихивать по коробкам старые воспоминания, а я сохраню свою комнату – это безопасное, священное для меня место.

Я начала печатать длинный ответ, однако стерла все фальшивые отговорки и в конце концов написала просто: «Извини».