Снова с тобой

У подножия лестницы, за столом со стопками брошюр и проспектов, сидела хорошенькая темноволосая девушка-подросток в платье колониальной эпохи. Она оторвалась от подпиливания безнадежно современных ногтей — черных, с калейдоскопическим узором розовых и лиловых спиралей — и удостоила Ноэль равнодушным взглядом.

— Экскурсия уже заканчивается, — скучающим голосом сообщила девица. — Следующая начнется только в половине пятого. Можете купить билет сейчас и прийти сюда к началу экскурсии.

— Я ищу миссис Ван Дорен, — сухо сообщила Ноэль. — Экскурсию ведет она?

Девушка кивнула.

— Обычно она задерживается, чтобы ответить на вопросы И так далее. Можете подождать ее вон там. — И она указала на церковную скамью у стены.

Ноэль неловко опустилась на скамью. Прошло несколько минут. Она слышала, как скрипят половицы под ногами экскурсантов, переходящих из одной комнаты в другую под приглушенный аккомпанемент голосов. Гертруда рассказывала увлекательную историю каждого предмета мебели и произведения искусства, вплетая в рассказ подробности биографий двенадцати детей Люси Элсбри. Особенно пикантно звучал скандал вековой давности, вспыхнувший, когда Джастес Элебри-второй взял в жены шестнадцатилетнюю девушку из племени ирокезов. Но чтобы пресечь выводы о собственном смешанном происхождении, Гертруда тут же добавляла, что бедная девушка умерла, не успев подарить мужу ребенка, после чего Джастес вновь женился, на женщине с безупречной родословной, которая и стала прабабушкой самой Гертруды.

Наконец толпа туристов начала спускаться вниз. За седым мужчиной, тяжело опирающимся на руку пожилой жены, следовала семья из четырех человек: толстуха жена в розовых шортах, ее лысеющий супруг и двое скучающих подростков, которым явно не терпелось улизнуть из-под бдительного присмотра родителей и подымить в кулак. Гертруда, одетая в льняной пиджак кораллового оттенка и шелковую юбку с цветочным рисунком, шла последней. Ее розовые туфли на шпильках удачно дополняли наряд, каждый светлый волосок на голове был тщательно уложен.

Она увлеченно объясняла, почему в доме низкие потолки и маленькие окна.

— Как вы понимаете, в те времена центрального отопления не существовало. К счастью, моим предкам доставляли уголь каждую неделю, но те, кто не мог позволить себе такой роскоши, предпочитали дома с маленькими окнами, через которые тепло зимой улетучивалось не так быстро.

Заметив Ноэль, Гертруда замерла, вцепившись в полированные перила. Ноэль показалось, что она видит нечто вроде старинной фотографии из тех, что висели на стенах; на бледном лице свекрови застыло удивление, бриллиантовая брошь на ее лацкане поблескивала в сумеречном свете. Наконец Гертруда справилась с волнением и спустилась вниз.

— Не забудьте перед отъездом погулять вокруг особняка. За ним разбит чудесный сад, — сообщила она уезжающим туристам. Те обернулись, благодаря ее, и она любезно заулыбалась, произнося давно заученный ответ: — Поверьте, для меня это было истинным наслаждением. История занимает чрезвычайно важное место в нашей жизни. Кем мы стали бы без нее?

Когда в холле особняка остались только Ноэль и девушка в чепце, Гертруда сделала вид, что только сейчас заметила невестку.

— Боже мой, вот так сюрприз! — воскликнула она с принужденной улыбкой и всплеснула руками. — Ты чудесно выглядишь, дорогая.

Ноэль подавила мгновенное желание выпалить, что своим «чудесным видом» она обязана отнюдь не Гертруде и ее сыну. Все ее мышцы напоминали туго скрученные пружины, готовые бросить ее вперед, она уже протягивала руку, чтобы пощечиной стереть улыбку с лица свекрови. Но вместо этого Ноэль с достоинством встала.

— Добрый день, Гертруда. Как дела?

— В целом неплохо. — Гертруда пожала плечами, всем видом показывая, что в жизни каждого случаются мелкие неприятности.

— А у Коула?

— Прекрасно. — Гертруда рассеянно теребила свою брошь в виде корзины с цветами. Ноэль снова вспомнила о розах на могиле Коринны. — Правда, в последнее время у него побаливают колени, но врач уверяет, что это просто очередной приступ артрита. А как здоровье твоей бабушки? — На ее лице появилось выражение неподдельного интереса.

— Хорошо, как никогда, — солгала Ноэль.

— Как приятно слышать! Пожалуйста, передай ей мои наилучшие пожелания. А теперь прошу меня простить, мне пора. — Гертруда хотела было пройти мимо, но Ноэль быстро преградила ей путь.

— А я надеялась, что мы сможем поговорить.

Щеки Гертруды порозовели, блекло-голубые, как у Роберта, глаза расширились в тревоге. Она поспешно изобразила улыбку.

— Боюсь, сейчас не получится. Следующая экскурсия начнется через час, а мне еще надо покончить с делами. — Она сделала широкий крюк, обходя Ноэль, и направилась к двери.

— Ничего, я пойду с вами. — Ноэль шагнула следом.

За дверями особняка, оставшись вдвоем с невесткой, Гертруда заговорила:

— Дорогая, пожалуйста, пойми — здесь нет ничего личного. Но если нас кто-нибудь увидит… словом, мы можем произвести ложное впечатление.

— Какое? Меня примут за обеспокоенную мать? — В голосе Ноэль зазвучал сарказм. — Боже упаси!