Снова в школу

Я сумел дотащить его до дома преподавателей, когда увидел, как в нашем направлении бегут люди. Немного напрягшись и остановившись, я смотрел на то, как они приближаются, осознавая, что совершенно безоружен. Чтобы хоть как-то себя обезопасить, я попробовал призвать воду. К моему удивлению и радости стихия с готовностью откликнулась, не нужно было даже изгаляться, медитируя, в попытке призвать дар. По обе стороны от меня прямо из земли взметнулись вверх две прозрачные водные плети, извивающиеся, словно змеи, застывшие в ожидании приказа к нападению. Несмотря на подходящий момент, я решил все же определить насколько теперь мой дар мне подчиняется. Чисто интуитивное движение кистью и на месте плетей, образовались два острых ледяных копья. Движение в обратном направлении и спустя мгновение возле меня снова извивались привычные мне плети.

И тут я узнал в первом из бегущих Васильева и опустил руку. Плети тут же рассыпались по земле сотней мелких брызг, враз потеряв свою грозную убийственную силу и, черт подери, красоту.

Как только преподы подбежали ко мне, я почувствовал, насколько вымотался. Словно мне обрезали те ниточки, которые все еще держали меня в вертикальном положении. Опустившись на землю, я просипел, обращаясь к склонившемуся надо мной в этот момент Игнату.

— Это Волковы. За всем стоят Волковы. И Олег, и Софья, — высказавшись, я наконец-то позволил себе потерять сознание.

Возвращалось сознание рывками, чередуясь с мельтешней разнообразных образов, из которых преобладали чьи-то лица, которые в последствии слились в одно, заполнившее весь обзор — лицо Любови Ивановны, которая, нахмурившись, что-то мне говорила, но я не слышал слов, лишь видел, как шевелятся ее губы, традиционно накрашенные ярко-красной помадой.

* * *

— Да, задал ты мне задачку, Савельев, — я повернул голову в сторону Любаши, вынырнув из воспоминаний. — Я до сих пор не понимаю, где ты столько крови потерял, и каким образом на фоне такой кровопотери ты вообще сумел двигаться.

— Да вот, сам себе удивляюсь, — я лег прямо, глядя на потолок. — Сколько всего погибших?

— А почему у Васильева не спросил? — Люба вздохнула, и присела рядом с моей кроватью на тот стул, с которого совсем недавно поднялся пресловутый Васильев.

— Мы с ним о других вещах разговаривали, — уклончиво ответил я, не глядя при этом на медичку. Она вздохнула, но, тем не менее, ответила.

— Сорок учеников и четыре преподавателя, — я закрыл глаза. Сорок учеников. Сорок, мать вашу! Сорок частных армий, некоторые из которых на самом деле армии, другие всего лишь отряды, но от этого не становящиеся менее смертоносными, и практически полная заочная индульгенция. Кто их остановит? Совет? Ха-ха три раза. Да половина из них как раз и состоит в Совете. Похоже, Олежек с первой частью своего плана, в чем бы он в итоге не заключался, справился на десять балов. Молодец. Его приемному бате есть, чем гордиться. Правда недолго, но все же. Мориарти, херов.

— Почему никто не смог снять печать на учительской? — как-то отстранено спросил я больше в пустоту, не думая о том, что медичка сможет мне ответить.

— Это не была магия в чистом виде. Какое-то устройство, которое окутало, словно купол помещение, вызывая колебания, искажая любые магические манипуляции и пробивая током, при прикосновении к ее периметру, — как-то сухо ответила мне Любаша. — Что ты так на меня смотришь? Двоих преподавателей мы потеряли именно там: Стоянова прожарило до неузнаваемости, при попытке физически взломать этот контур, а Гришаеву снесло с плеч голову рикошетом банального заклинания отмычки. Об этом уже знают все, потому что несостоятельность магии над техническим прогрессом с элементами магии было доказано уже лет сто тридцать назад. Или ты думаешь почему типы, вроде Лосевых теперь всем заправляют? Потому что красивые? А Любушкин тупо сбил печать, а она выглядит именно как обычная сургучная печать, снаружи прикладом автомата, не пытаясь на нее воздействовать магически. — Она раздраженно дернула плечами. — Тебе снотворного дать? — в голосе Любы прозвучало сочувствие.

— А давай, — я махнул рукой. Выжру сейчас волшебную таблеточку и хоть ненадолго забудусь.

Сон пришел сразу, словно в черную дыру затащило. Но ощущения сна не было. Вообще все чувствовалось как-то странно. Я словно висел в черной пустоте, почти как тогда в озере, не ощущая собственного тела. Где я? Что, вашу мать, происходит?