Сны Эйлиса (СИ)

— Но ведь вы тоже сильный льор! — удивилась Соня, которая только недавно успела прочитать краткую историю возникновения фамилий льоров и силу самоцветов. Малахит считался одним из самых мистических камней, наряду с загадочным янтарем и опасными дымчатыми топазами. Еще там упоминался жемчуг. Соня и позабыла о талисмане на шее.

— Моя сила угасла с началом «каменной чумы», — потемнело грозовой тучей благородное лицо Сарнибу. — Половина ее потерялась, когда в этом проклятом месте не осталось ни единой живой травинки. То, что растет в башнях — порождение нашей же магии, никакого толку.

Чародей встал, вновь погружаясь в изучение книг. Соня грустно сидела на софе, перебирая сломанными ногтями вдоль мягкого ворса обивки. После сна горло сдавила жажда. Соня задумчиво вытянула руку, точно призывая предмет. И тут же по ее воле по воздуху в библиотеку вплыл хрустальный стакан с водой.

«Надо же, получилось», — отметила она, списав неожиданные чудеса на общую магию башни. Но кое-что она вычитала в древних книгах, даже выписала себе, свернув листки и распихав их по карманам, сама не веря, что это возможно. На всякий случай оставила себе эти знания, точно она еще надеялась спасти гибнущий Эйлис. Хотя не хватало самонадеянности считать, что ей хоть что-то удастся, если не получилось у сильнейших льоров.

Внезапно что-то разбилось внизу, где-то на главной лестнице. Показалось, что башня съежилась, подернулось судорогой, как живое существо, настигнутое стрелой или пулей. Снизу послышались торопливые шаги, донесся удушающий запах гари.

— Они уже здесь! Софья! Нармо и Илэни уже здесь! Беги! Я задержу их! — ухнул Сарнибу, метнувшись к входу в библиотеку, шипя местные непереводимые проклятья. Маг запечатал вход, немедленно хватаясь за фолиант, поглядывая в него и одновременно раскрывая неровные края портала. Сквозь дымные контуры отчетливо проступали интерьеры неприятно знакомой башни.

— Но в башне Раджеда… — испугалась Соня. Ее существо противилось вновь добровольно возвращаться в западню, только другие враги настигали, не оставляя выбора. Превращаться вновь в переходящий приз или встречать безвременную гибель тоже не хотелось.

— Ты договоришься с ним, я верю, ты сильная, — ободряюще встряхнул за плечи Сарнибу. Запах гари усиливался, похоже, Нармо и Илэни с наслаждением разносили аккуратную скромную башню.

— А как же вы? — взмолилась Соня, считая, что разумнее всего им уходить вместе, раз уж защита все равно пробита.

— Я должен запечатать портал между башнями, иначе под угрозой окажется твой мир, — скороговоркой твердил Сарнибу, поминутно взмахивая руками, укрепляя защиту библиотеки. Он с прощальной болью глядел на многочисленные книги. Похоже, он не верил, что защита продержится долго и исход грядущего неравного поединка не решался предрекать.

На прощанье он выхватил из-за пояса кинжал, изукрашенный малахитовыми узорами, и вручил его перепуганной Софьей со словами:

— Это на крайний случай! Иди!

«Сарнибу… Только не умирай. Ты единственный хороший человек в Эйлисе», — со слезами на глазах подумала Соня, обречено шагнув за край портала, обратно в янтарную башню.

========== 11. Угроза бессильной. Огненная птица ==========

В горле теснился не крик, а пронзительный вой. Он электрическими зарядами пробивался через кожу, щекотал глазах слезами. Но проявления слабости означали неверное понимание. Софья возвращалась не покорной и побежденной рабой, не той, что признавала свою вину за побег. Она и о себе-то не думала в тот миг, когда нога переступила за край портала: мысли ее занимала судьба малахитового льора, который оказался посреди неравной битвы. А ведь он говорил, что его сила убавилась вполовину, когда исчезли леса и животные. Свежая память о мощи Нармо и Илэни прорезала холодными волнами озноба и бессильного страха. Единственный честный человек Эйлиса не заслужил безвременной гибели по воле игр его алчных соседей. Софья ощущала себя ответственной за происходящее в башне. До нее все еще доносился запах паленого, когда портал торопливо закрылся.

Взору предстали постылые интерьеры с каменными лепнинами, огромный круг тронного зала, где манило искрами заветное зеркало. Так близко и одновременно невероятно далеко. И там же на троне обретался он… Раджед Икцинтус, янтарный льор, из-за которого и начались несчастья невиновных.

Он сидел, сокрытый полумраком, очевидно, погруженный не в самые веселые раздумья. Но стоило порталу явить гостью, как чародей вскочил с места и со своей невероятной скоростью подлетел к Соне. Она сжала кулаки, чтобы не выдать дрожь бессильных рук.

— София! Ты вернулась! — воскликнул он в высшей мере изумленно, глядя на нее, словно впервые. Ярко-оранжевые глаза горели от неподдельного беспокойства, он рассматривал ее со всех сторон. Грозно нахмурились черные брови, когда чародей заметил след почти зажившей раны на щеке. Раджед не посмел прикоснуться к ней, точно опасался, что гостья растает, словно дымка. Так зачем же он ее сам мучил?