Сны Кюхельбекера, или Свойства кристалла

- Ах, как же ты не понимаешь, это и есть непреложность подлинности, лучше любой пожелтевшей страницы из мемуаров современников. Разве в каменной одиночке он мог не думать постоянно о восстании, вспоминать и воображать без конца, представлять иной его исход, победу, становление новых общественных отношений и борьбу. Во сне же всплывало подсознательное, прежде всего подавляемое с мальчишества честолюбие. С лицея таенная ревность, зависть, обиды, и прощенные тоже. Вот они на эшафоте. Один осуждает, другой осужден. Руководитель общества казнит поэта. Кюхельбекера мучает навязчивое сновидение. Не то гильотина, не то виселица... Разве не удивительная достоверность в этом роковом, но все-таки еще одном повторении смешения французского с нижегородским.

Реконсервация - проекция произошла неожиданно, ракурс-вектор не фиксировали, записывающую аппаратуру не включили. Реконструкция в дубле провалилась. Ворох научного шороха. Высокомерный жал на собеседника, по-видимому, теоретика, чтобы тот вычислил активный вектор. Тот молчал, и только вставая уже, как бы мурлыкнул: м... мпом... пром... буюммм... Значит, пообещал: попробую. Чем даже, по-моему, пошатнул высокомерность и обрадовал экспериментатора.

Так может оказаться, что в его да спит он, прозвучало не пренебрежение, а лихость человека, чующего удачу. Может оказаться, хотя я его и не увижу никогда, да и в тот раз не видел толком.