Сны наяву или ад, похожий на рай

Последующие три дня Сенин и Звягин обегали все соседние дома, включая чердак дома (кстати, подмену замка они обнаружили), где было совершено убийство, опросили весь медиахолдинг и навестили многих сильных мира сего. Ни продвинутый убойщик, ни кто-либо другой ими встречены не были. Впрочем нет, убойщика они видели аж два раза. Первый-на следующий день после убийства, когда они возвращались в отдел из мэрии, борец с преступностью в "казаках" выходил из ресторации под названием "Золотая роза" в сопровождении девушки не слишком тяжелого поведения Эсмеральды (в миру-Елена Иванова, уроженка села Сапогово, с нее Николай успел пересечься еще "на земле"). Обладатель "казаков", мобильника и иномарки был основательно пьян. Второй раз он попался Сенину и Звягину на третий день после убийства, то есть вчера. Местом действия на этот раз было кафе "Трактиръ", действующими лицами какой-то неизвестный кавказец и бандит местного разлива Саша Воронов, награжденный боевыми товарищами погонялом Вепрь. Двое последних поддерживали под руки борца с преступностью. Последний же громко орал матом, называл Вепря Вепренком и норовил поцеловать гостя с юга. Эти обстоятельства указывали на то, что представители оргпреступности не собираются совершать что-то плохое по отношению к навроченному менту. Впрочем, возможно, убойщик уже вышел на след и теперь куда-то активно внедрялся.

Кроме того, регулярно звонило начальство самого разного уровня, требовало немедленного результата и давало указания, суммируя которые следовало "Стоять здесь, идти туда и т. п. " Сильные мира сего, приложив палец к губам и клятвенно заверяя, что под протокол ничего такого не скажут, заявили, что Старикова сдали как пешку в крупной политической игре, но сдать хотели временно, убивать же его никто не хотел, ибо не зачем.

Скинхед с 6-го этажа, как выяснилось Старикова вообще не знал, но в краже куртки в строительном колледже сознался, кроме того, сдал двух своих друзей, "выставивших хату" и резавших у прохожих мобильники. Пусть к делу об убийству это не имело ни малейшего отношения, но за проницательность Сенин сам себя похвалил (Палыч-человек к сантиментам не склонный, а от начальства этого разве ж дождешься). Было установлено также, что к убийству мог быть причастен неизвестный молодой человек, похожий на менеджера. Сидящие на лавочке бабульки спутали его с недавно въехавшим в этот подъезд сотрудником местного отделения "Альфа-банка", выходить из подъезда он не выходил, визитеров таких также ни у кого в том подъезде не было (или никто про этот не сказал, что тоже подозрительно). Но по тем приметам, что дали бабульки, можно было искать киллера аж до второго пришествия, что ни в планы Сенина, ни в планы Звягина не входило.

Зацепка, как показалось Николаю, появилась вчера вечером, когда рассматривая детские и юношеские фотографии покойного (делалось это в общем-то для очистки совести! ) он обнаружил на фото класса трижды судимого, а ныне покойного Сергея Александровича Силантьева. То есть не то, чтобы его узнали визуально: лет много прошло, да и Силантьев знаменитым бандитом не был, просто подпись с обратной стороны фотографии who is who присутствовала. Напрягши память, Сенин вспомнил кое-какие факты и опознал в стариковском однокласснике убитого недавно на улице 26 бакинских комиссаров.

Объяснить свои догадки Палычу оказалось делом сложным. "Детективов, мать твою, начитался! Тут заказуха, а там в драке порезали... Тут вона какой человек, а там дерьмо собачье! " Впрочем, других версий все равно не наблюдалось, потому сейчас, на четвертый день после убийства, в кафе "Погребок" Палыч начал ломаться. В итоге стороны пришли к консенсусу: помогать рыть своему младшему товарищу эту версию Звягин не будет, но и сильно препятствовать тоже.

С утра Сенин уже позвонил убойщику, работавшему по убийству на бакинских комиссаров. Тот особо в подробности вникать не стал, сообщив лишь, что взял за эту мокруху ранее четырежды судимого кореша покойного, который сперва сознался (судя по всему, меры воздействия к нему были применены отнюдь не только психологические), но затем пошел в отказ. "Да не парься ты, расколю я этого козла! ",- заверил Сенина коллега.

VIII